— Два? — озадаченно переспросил мой ангел, когда я закончила.
— Два, — подтвердила я. — Про бесов это она так сказала; у нас вечно, если человек что-то натворил, так это его «бес попутал». Она скорее боится, что у нее раздвоение личности началось.
— Ну, это вряд ли, — махнул рукой мой ангел. — Я думаю, что это ее личность ей всякие гадости нашептывает, а ангел ее пытается с этим бороться. — Он помолчал немного. — Я только не пойму, чего это он, балбес, криком кричит. И чему его только учили!
— А ты не обзывайся, не разобравшись, — обиделась я как за Галю, так и за этого незнакомого мне ангела. — Чему его учили, я не знаю; а вот у Гали ни злобы, ни зависти внутри нет — я ее знаю.
— А вы, люди, и сами не знаете, что у вас внутри сидит, пока оно наружу не выйдет, — бросил он чрезвычайно снисходительно. — Нужно мне будет и с ней тоже познакомиться.
Еще чего! По-моему, новые обязанности появились у нас — он сам сказал! А теперь получается, что мне и знать об этих задачах не нужно, и решать он их сам будет. Собрала ему, понимаешь всю первичную информацию — а теперь отойди, Татьяна, в сторонку, раз уж великий мастер вернулся? Кому из нас Галя скорее душу откроет? Хотя, с другой стороны, он же — психолог; с ним людям положено откровенно разговаривать…
Я глянула на часы. Похоже, этот разговор нам тоже придется перенести на позже. А еще лучше — на завтра; может, я подготовиться успею.
— Слушай, время-то уже к вечеру, — сказала я ему. — Давай в магазин сходим, а там и домой, ужинать. А завтра…
Я оглянулась по сторонам. Глупо надеяться, что вся эта толпа народа завтра куда-нибудь рассосется — по случайному стечению обстоятельств. И вдруг меня осенило.
— А завтра, — торжественно заявила я, глядя с улыбкой на его хмурое лицо, — мы с тобой поедем на пляж. На целый день. Купаться еще рановато, вода холодная, так что людей там поменьше будет.
— На какой еще пляж? — уставился он на меня с опаской.
— На речной, какой же еще? — я улыбнулась еще шире. — Это не далеко: на метро до конечной, а там пройти минут пятнадцать-двадцать. Там и песчаные места есть, и просто деревья прямо к воде подходят…
— А что это ты раньше ни на какой пляж не ездила? — спросил он еще более подозрительно.
— Так мне раньше не с кем было ездить! — Я попыталась вспомнить, когда в последний раз ездила к реке… Батюшки-светы, когда студенткой еще была! Потом все как-то не получалось туда выбраться. У Светы Олежка родился, Марина вся в работу ушла, а сотрудники мои лес предпочитают — простора там больше и детвора вокруг не крутится. Не ехать же мне на пляж самой, в самом деле!
Он вдруг разулыбался. — Ну, давай поедем на пляж.
— А там, кстати, и о Гале можно будет поговорить, — быстро добавила я, чтобы он и мечтать забыл, что тема эта закрыта навсегда и безоговорочно. — Без лишних ушей вокруг.
— Замечательно, — легко согласился он, и у меня появились смутные подозрения, что рано радоваться. — Сегодня вечером у нас другой разговор есть. После ужина.
Вот спасибо — напомнил! С темой «Выходи за меня замуж» все обстояло проще — и сложнее. Ну конечно же, я хочу за него замуж, но… Ну что, мне так и брякнуть ему: «Да-да-да!», а потом еще и добавить с лихорадочным блеском в глазах: «А когда?»? И потом что? Тут не то, что вслух произнести, тут самой себе подумать: «У меня муж — ангел» — водевиль девятнадцатого века и кисейная барышня с поволокой в глазах… Да и страшновато, между прочим. Кто их знает, этих ангелов — на каких китах у них брачные узы покоятся. Вот черт, узы — нехорошее слово! По его словам, правда, у них все отношения построены на сплошном взаимо — уважении, расположении, уважении… Так то ведь у ангелов! А с людьми как? Для них ведь люди — как жучки для энтомолога: наблюдай, изучай и время от времени веточкой подталкивай, чтобы бежали, куда следует. А он и так — чуть что, кричать и командовать мастер…
— Ну, так мы идем в магазин или нет? — прервал он мои размышления.
Ага, похоже, магазин у нас сделался не только важным, но и волнующим делом! Отлично, волнения ему уже, вроде, не противопоказаны.
— А ты хоть помнишь, что покупать-то нужно? — насмешливо спросила я.
Он хмыкнул. — Интересно, кто завтрак сегодня готовил? У меня такое впечатление, что ты за эту неделю и куска хлеба не купила.
Ну, знаете ли! Он уже и за холодильник меня отчитывать собрался? — А я по магазинам не бегала, — с достоинством ответила я, — я дома сидела и тебя ждала.
Ой, теперь его волнения, похоже, мне противопоказаны — опять чуть не сплюснул! Так, в магазин и быстро — и дать ему там полную свободу действий, чтобы не отвлекался от поставленной задачи.
В магазине он небрежно подхватил корзинку и уверенно пошел по всем отделам. У него еще хватило нахальства — в моем присутствии — вести вдумчивые беседы с продавщицами о преимуществах того или иного вида продукции! Интересно, почему ему они отвечают на вопросы, чем это отличается от того, в то время как мне обычно фыркают: «Купи и дома попробуешь!»? Чтобы не слышать это безобразие, я отошла в сторону и купила себе мяса. Копченого. Килограмм. И пусть только скажет, что оно напоминает ему окровавленные трупы невинных животных!
Когда я вернулась, он уже нетерпеливо крутил головой во все стороны. Взглядом приглашая его высказаться, я положила в корзинку свое приобретение.
— А это что такое? — спросил он с любопытством.
— Мясо, — коротко ответила я в ожидании того, что сейчас меня накроет залпом благородного негодования.
— Да? А чего оно такое… странное? — Он даже чуть пригнулся, разглядывая пакет, который я только что бросила в корзинку.
Понятно. Из артиллеристов он переквалифицировался в минеры и ведет теперь подрывную деятельность в моей психике. Ну, как мне, скажите на милость, реагировать, если я уже и предположить не могу, на что мне сейчас придется реагировать? Решив восполнить пробел в его ознакомлении с магазинным бытом, я буркнула любимую фразу продавщицы: «Попробуешь — узнаешь».
Он как-то странно глянул на меня и гордо направился к овощному отделу.
Там он справился с выбором продуктов очень быстро.
Как я и предвидела.
Ну, хоть что-то я еще могу предвидеть…
На пути к кассе я дернула его за рукав. — У нас чай заканчивается. И кофе тоже.
У чайного ряда он опять замер на месте. — Чай, что, тоже разный бывает?
— Ну конечно, — пожала я плечами. — Черный, зеленый, с разным привкусом…
Он пошел вдоль ряда, внимательно читая надписи на пачках и коробках. С каждым шагом у него светлело лицо, и вдруг он начал накладывать в корзинку пачку за пачкой… Я присмотрелась к ним. Ну конечно! Он выбрал чай с привкусом разных фруктов.
А вот в выборе кофе я позволила себе настоять на своем. Это ведь он у нас оказался чайным… человеком, а кофе, извините, мы будем пить тот, который я люблю. Он опять не стал спорить.
Дома мы быстро разложили все покупки по местам, и он радостно потер руки. — Значит, так — ужин я тоже приготовлю.
Я глянула на него с неприкрытым испугом. — Да что это с тобой? Ты уверен, что все мне рассказал о том, что с тобой там делали?
Он смутился. — Да ничего со мной не делали! Просто… — Он замялся. — Я ведь неделю ничего не ел и не пил, а хотелось… — Он глянул на меня с вызовом. — Ну да, хотелось, и нечего на меня так смотреть!
— Нет уж, — улыбнулась я, — давай я ужин приготовлю. А ты пока в душ сходи. Ты ведь и там неделю не был.
Он заколебался и вдруг поднял на меня подозрительно прищуренные глаза. — Что, опять решила, что я что-то не так сделаю?
— Нет, — ответила я, — мне просто хочется приготовить тебе ужин.
Я сказала это, не раздумывая — так, как чувствовала. Он, по-моему, растерялся — буркнул что-то, потоптался на месте и как-то бочком вышел в коридор. Да? А как у меня постоянно почву из-под ног выбивать? Я подумала, что не все, наверное, первые побуждения нужно подавлять.
За ужином, глядя на его разомлевшее лицо, я вспомнила о необходимости расширения его кулинарных познаний.