- Ладно, - нехотя проворчала она. - Входите.
Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы он мог пройти. Задвижка щелкнула за его спиной. Малко пошел по коридору следом за семенившей впереди старой монахиней. Она открыла какую-то дверь и сказала:
- Подождите здесь.
Ключ повернулся в замке: его заперли! Доверием тут особо не отличались.
Через несколько минут Малко снова услышал, как поворачивают ключ. Вновь появилась старая монахиня, но уже в сопровождении Флор Каталины в монашеской одежде.
- Только недолго, - проворчала старуха и вышла, хлопнув дверью.
Флор уставилась на Малко суровым враждебным взглядом.
- Зачем вы хотели меня видеть?
- Мне нужны сведения о Пунта-Карретас, - сказал он. - И потом, вы могли бы связаться с двумя своими друзьями?
Флор заколебалась.
- Это трудно, но можно. После массовых побегов они сменили начальника тюрьмы и почти всех охранников. Посетителей обыскивают при входе и выходе. Камеры обыскивают и прослушивают каждый день.
В ее глазах вспыхнула гордость.
- Мы устроили побег сразу ста шести нашим товарищам. Члены семьи, посещавшие заключенных два раза в неделю, уносили землю. Мы купили два здания на небольшой улочке, по которой сейчас запрещен проезд. Теперь все это невозможно. Нужно быть птицей, чтобы выбраться из Пунта-Карретас.
- Какой срок вам понадобится, чтобы их предупредить?
Флор задумалась.
- Два дня.
- Они выходят на прогулку каждый день? В котором часу?
- Между четырьмя и четырьмя тридцатью. Больше вопросов нет?
- Нет.
- Вот и хорошо. В следующий раз побеспокоите меня лишь для того, чтобы сообщить, что вы готовы. Тем же способом. И не забудьте, что вам осталось только шесть дней.
Она круто развернулась, как Жанна д'Арк, следующая на костер, и вышла. Малко вышел следом.
Старая монахиня сцапала его по дороге и, не говоря ни слова, выпроводила вон. Выбравшись на улицу Генерала Риверы, он облегченно вздохнул.
- Мы тут беспокоились, решили, что они непременно отлучат вас от церкви, - тонко пошутил Крис.
Милтон позволил себе лишь деликатно хмыкнуть.
- Что теперь? - спросил Крис. - Наймем дивизию морских пехотинцев?
Огонек решимости сверкнул в глазах Малко. Флор подала ему идею. А он любил замахиваться на невозможное.
- Нам нужно найти вертолет, - сказал он. Это был единственный способ устроить побег двум заключенным. Но искать в Уругвае вертолет и пилота все равно что в Сахаре искать воду. Особенно если учесть, для чего они понадобятся...
Ковры, бетонная стена, пуленепробиваемое стекло отделяли кабинет военного атташе от внешнего мира. Полковник Ла Верн старался выходить отсюда как можно реже. Он проработал половину своей жизни в Африке, и теперь Южная Америка вообще и Уругвай в частности повергали его в ужас. Он потушил в пепельнице второй окурок.
- Вы просите какие-то невероятные вещи, - спокойно сказал он. - Я даже не стану передавать вашу просьбу в Пентагон.
Малко тем не менее возобновил попытку убедить военного атташе: ведь это был его последний шанс.
- Достаточно будет, если авианосец будет держаться в открытом море недалеко от берега. Простой кистью замазываются опознавательные знаки и рисуются другие - уругвайской полиции. Вертолет мог бы подобрать меня за городом в пустынном месте. Вся операция заняла бы меньше одного дня.
Полковник покачал головой.
- Вы с ума сошли. А если полиция собьет вертолет? И окажется, что он пилотируется американцем. Вы представляете себе последствия? Политические и даже военные. Я очень уважаю Рона Барбера, но будь он фигурой даже в десять раз более значительной, такой риск все равно не был бы оправдан. Мне очень жаль.
В глубине души Малко знал, что военный атташе прав. Нельзя было привлекать вертолет американских военно-морских сил к столь противозаконной операции. После неудачи в бухте Кошон Пентагону пришлось обзавестись моральными принципами. Малко встал.
- Я вас понимаю. Попытаюсь найти другой способ...
Полковник Ла Верн проводил его до дверей. На прощанье он сказал:
- Мне известно, что обычно вы творите чудеса. Но в этот раз я, право, не вижу, как вы вызволите этих людей...
Отчаявшийся, усталый Малко вышел на улицу. Сделав крюк, он с вызовом проехался перед тюрьмой Пунта-Карретас. За решетками маячили заключенные. Привычные решения не годились, приходилось импровизировать. У него оставалась еще одна маленькая идея. Такая сумасбродная, что он не хотел даже о ней думать. Но время шло, и она представлялась все более привлекательной. Ни одного гражданского вертолета в Уругвае не было, а военные вряд ли одолжат его для того, чтобы устроить побег тупамарос.
Малко выключил "Радио-Ориенталь". Рядом возник силуэт Марии-Изабель. В своей привычной вуали и черном пальто. Он замигал фарами, и она с точно рассчитанной медлительностью направилась к машине.
На маленькой улочке никого не было. Неистовая полковница обожала тайну. Лаура предупредила Малко, что Мария-Изабель не захочет встречаться на людной улице. Полковница подошла к "опелю". Малко, нагнувшись, открыл дверцу.
- Садись, - сказал он.
Она уселась рядом. Из-за вуали Малко не мог видеть выражение ее лица.
- Ты как всегда восхитительна, - сделал он ей комплимент.
Мария-Изабель ответила конфузливым смешком и с легкой досадой заметила:
- Не слишком часто ты это замечаешь. Она положила ногу на ногу, приятно зашуршал шелк ее чулок. Пальто распахнулось, обнажив плотные бедра. И в этот раз она побрызгала себя "Диореллой". Мария-Изабель держалась прямо, и Малко видел только ее профиль. Профиль восхитительный. Малко нагнулся и поцеловал ее в шею.
Она тут же растаяла, притиснулась к Малко, и он почувствовал под рукой жемчужное ожерелье. Юбка задралась, демонстрируя верхнюю часть чулка вместе с подвязкой. Мария-Изабель была прелестна своей несовременностью.
Вуаль она не подняла. Через жесткую ткань Мария-Изабель дотронулась кончиком языка до губ Малко и тут же его отдернула. Тяжело вздохнув, она отстранилась.