– Прекрасно, – Назарий идет к открытой двери. – И это при том, что мы с тобой за всю жизнь ни разу не поссорились! Но нет, ты решил упереться и стоять на своем, хотя это вообще тебя не касается.
– Я только предлагаю тебе еще раз все обдумать, – Олег смотрит мягко и печально.
– Я уже все решил! – Назарий вкладывает в свой взгляд все презрение, хотя ему от этого нехорошо на душе. – Будешь мешать мне – я легко на нашей дружбе поставлю точку.
С этими словами он уходит, гордо подняв голову. Нет, он не сможет вот так, легко, как заявил. Да и как можно отказаться от человека, который уже стал ему, как брат? Но с Олегом ничего не случится за это время, а с Фролычем – может. Поэтому, сначала нужно обезопасить Фролыча, а после – после Олег сам все поймет. Увидит, что это была не мимолетная глупая мысль, не каприз, а разумное дело, которое всем принесет их долгожданное счастье.
9 глава
– Сегодня утром было заседание комиссии, – сухо говорит директриса без предисловий, входя в комнату-подсобку. – Мы решили тебя не вызывать, так как твое дело нам известно, и оно не изменилось. Выгнать мы тебя не можем, но и держать тебя здесь – тоже. Решили отправить тебя на лечение.
– Но… я не хочу, – Сима медленно отходит к стене, ― я здорова!
– Меня не волнует, что ты там не хочешь, – говорит стоящая напротив. – Мы сделали для тебя все, что могли. Дальше с тобой будут возиться врачи. После поедешь в специализированный интернат…
– Не надо, – Сима берет папку с портретами с тумбочки и прижимает к себе. – Лучше я просто уйду.
– Не думаю, что лучший выход – жить на улице, – директриса презрительно кривит губы. – Давай, собирайся, скоро за тобой приедут.
Сима собирается. Скорее машинально, чем осознанно. У нее теперь есть большая тряпичная сумка – подарок детдома. Все вещи туда идеально помещаются. Сима кладет на дно папку с рисунками, сверху документы, рядом помещает аккуратно свернутые листы обойной бумаги, два карандаша, теплую одежду, сменную обувь и старенький плед.
Медленно она спускается в холл. Набирает в грудь воздуха, чтобы не заплакать.
– Ты куда собралась? – слышит она позади себя голос Тамилы и даже не вздрагивает. Почему-то Тамила теперь не кажется страшнее, чем директриса.
– Я ухожу, – отвечает Сима чужим странным голосом, почти не слышным, но каким-то дребезжащим.
– В смысле?
– Я не могу больше здесь оставаться. Меня хотят отправить в больницу. А потом – в какой-то интернат…
– Тебя выгоняют, что ли?
– Ну… да, – Сима неловко перетаптывается с ноги на ногу. – То есть, меня не могут выгнать, так, чтобы совсем… Поэтому меня в больницу. Я не хочу туда! – она вдруг поднимает на Тамилу глаза, и ее начинает бить мелкая дрожь. – Не хочу. Они будут колоть меня лекарствами и давать таблетки, от которых у меня в голове будет все путаться… я знаю, уже так было. И тогда я действительно сойду с ума и могу даже забыть папу. Ведь он так и не пришел за мной. Где он теперь будет меня искать?
Тамила меняется в лице. Оно становится каким-то беззащитным, чего не было раньше. Странно все это. Ведь Сима ей чужая и к тому же совсем ей не нравится – та много раз давала это понять.
– Тебе нельзя в больницу, – говорит она.
– Знаю, – Сима опускает голову. – Я лучше на улицу, чем туда.
В глазах Тамилы что-то блестит. Она вся напряжена и, кажется, – еще чуть-чуть и она пойдет и поколотит директрису, такой у нее вид.
– Подожди меня тут, – Тамила срывается с места, но тут же останавливается.
– Подожди и никуда не уходи, хорошо?
Не дождавшись ответа, она бежит вверх по лестнице.
– Я только ключ взять, – поясняет она.
– Только на минутку! – будто боится, что Сима исчезнет.
– Я что-нибудь придумаю. Я найду выход, да, найду. Обещаю! – кричит срывающимся голосом, поднимаясь по лестнице и поминутно оборачиваясь назад.
Сима смотрит ей вслед. Впервые ей кажется, что если Тамила найдет выход, ничего плохого не случится.
Они просто пойдут вместе к ней домой. А потом Тамила подогреет чай. И Сима останется.
Она останется с ней насовсем.
И, может быть, у нее даже появится темно-синее платье с прозрачными рукавами и бантом.
Только она никогда не найдет отца, потому что Тамила против. Она запретит ходить по улицам одной и говорить на эту тему. А если Сима ослушается, снова будет пугать ее в темной комнате, и трясти за плечи, и называть истеричкой, и взывать к ее здравому смыслу, и…
Это все же чуточку лучше, чем попасть в больницу, где ее сознание попросту уничтожат. Или – ночевать с бомжами в ночлежке. Или – умереть от холода на улице.