- Ох, маменька, - пробормотала она, освобождая подол, потом крикнула:
- Забери его, Гриша! - и передала щенка резво подбежавшему мальчонке лет семи.
Кто это, одна из княжон? Жилин подошел, поклонился и учтиво представился.
Девушка, ответив на поклон, выстрелила длинной французской фразой, которую Савва Матвеич понял через слово, и тоже представилась:
- Полин Жако...
Ага, значит, мадам гувернантка.
- Говорили бы вы по-русски, право слово, - виновато улыбнулся Жилин. - По-французски я... не вполне...
- Разумеется, как угодно, - улыбнулась мадам. - Правда, их сиятельства позволяют мне говорить по-русски только со слугами, я здесь при такой должности, сами понимаете.
Теперь Жилин уловил в ее речи акцент, еле заметный.
- Я в юности долго жила в России, - объяснила мадам Полин. - У меня хорошая память.
- Не проводите ли нас к княгине, мадам?
- О, да, месье Жилин, охотно...
Новоиспеченная вдова, вся в черных кружевах, встретила было Жилина неласково. Но тут же подоспела княжна-сестрица, они принялись пикироваться по-французски - Жилин слушал с невозмутимым видом, опять почти не понимая. Наконец вдова сдалась, сменила гнев на милость.
- Что ж, сударь, сделайте одолжение, расследуйте. При условии, конечно, что вы будете действовать исключительно в интересах моего сына.
- Приложу все усилия во имя справедливости, ваше сиятельство, - уклончиво пообещал Савва Матвеевич.
А вот и молодой князь, легок на помине.
- Это господин Жилин, сыщик, его пригласила тетушка, - представила княгиня. - А это мой сын, князь Николай Заступин.
Жилин взглянул на наследника с любопытством - раньше встречаться не доводилось. Довольно привлекательный юноша, хотя пока что прыщав и долговяз, с дерзким взглядом, голову держит высоко, губу оттопыривает. На папеньку, несомненно похож.
- Желаю успеха, - обронил Николай, а в глазах его, Жилин наблюдал, ничегошеньки не мелькнуло, ни искорки-опаски, не какого-нибудь беспокойства. Как будто и правда не виноват.
- Так не будем откладывать, - предложил Жилин, - пройдемте прямо сейчас в кабинет его сиятельства. На место преступления, так сказать. Хотелось бы вашего присутствия, Николай Петрович. И мадам, разумеется.
Сиятельством мальчишку величать не стал. Ничего, наслушается еще.
- Конечно, откладывать ни к чему, - согласилась княгиня, и кулаки так сжала, что костяшки пальцев побелели.
Тоже неудивительно. Она мать, волнуется.
Прошку Жилин отправил со старичком-дворецким устраиваться, саквояж распаковать - княгиня велела выделить гостевые комнаты. Ну, и помимо того, перечислил тихонько, пальцы загибая, что Прошке еще сделать.
Одну простую истину открыл для себя однажды Савва Матвеевич, и истина эта никогда его не подводила. Заключалась она в следующем: слуги знали все. Всегда, с рождения, господа на глазах у слуг. Частенько они забывали, что каждое их простое действие почти невозможно без участия целого множества народу. Горничных и лакеев, кучеров и конюхов, поваров и посыльных, да мало ли кого еще! А натура, чуть копни, и у барыни и у горничной, и у графа и у конюха одна, человечья, Господом созданная. Горничной разума не меньше дано, чем барыне. А вот как спросить у слуг, чтобы получить ответы, да еще не беспокоить при этом господ, которые то ли виноваты, то ли нет - в этом Прошка был большой мастер. Тот еще прохиндей. Всякого разговорит, кого про здоровье спросит, кому улыбнется, кому по-иному как-нибудь голову заморочит. Цены ему не было.
Кабинет у князя оказался - загляденье. Большой, светлый, с мебелью красного дерева. Ковер во весь пол, стол огромный, кресла, немецким гобеленом оббитые, шкафов, книгами заставленных - множество.
Молодой князь в отцовском кабинете как-то еще больше посерьезнел и подтянулся, мадам Жако была бледна и печальна, княгиня страдальчески морщилась и терла виски пальцами, княжна Елена Александровна сосредоточенно смотрела в рот Жилину. Любой из них может быть виноват. И еще Ивлев с городничим... По крайней мере, Жилин пока никого не готов был исключить. Даже мадам Жако, такую красивую и невинную. Уж больно красноречивый взгляд бросил на нее юный Николай Петрович. Взгляд, полный молодого, страстного томления. А она - ничего. Скользнула глазами по нему, как по стенке. Да-с, с этой стороны тоже могут быть... неожиданности.