После невеселого ужина Николай отозвал Жилина в сторонку, и смущенно сказал:
- Видимо, я, сударь, должен кое в чем признаться. Вот, - он вынул из кармана чуть смятый конверт.
Жилин конверт взял, вытряхнул из него листок бумаги, развернул. На листке было крупно выведено несколько строк:
"Помните, все случится по воле Господа, и только так. Он и его Ангелы будут Вашими судиями, и поставят точку в этом деле. Вы не страшитесь? Совесть не мучает Вас? Вам не снятся дурные сны?"
Без подписи.
- Что это? - удивился Жилин.
- Недели две назад папенька получил письмо. Он был страшно взволнован, расстроен, перестал спать. Потом, постепенно, успокоился. Письмо то он сжег. Это, второе письмо попало мне в руки, и я узнал почерк на конверте, тот же самый. Во всяком случае, очень похожий. Тогда я спрятал письмо и никому про него не сказал. Я счел это... мерзкой шуткой, если хотите. Здесь ведь толком ничего не написано! "Все случится по воле Господа". Да все и так случается по Его воле!
- Что ж, хорошо, что сообщили, - пожал плечами Жилин. - Пока не знаю, что сказать. Оставьте записку у меня.
Он опять отправился в кабинет князя. В комнаты, любезно предоставленные княгиней, идти не хотелось, кабинет князя привлекал больше, он, как никакое другое место, располагал к раздумьям. Там уже зажгли свечи - еще одна любезность хозяев. Жилин опять сел за стол, взял из бювара чистый лист, посмотрел на портрет мальчика в маскарадном костюме.
Ему казалось, что он что-то уже знает, но непонятно было, что.
Небо еще не совсем стемнело, но луна уже висела напротив окна, похожая на головку ноздреватого сыра. Лицо мальчика, может, из-за свечей, теперь казалось Жилину немножко другим.
"Он и его Ангелы будут вашими судиями". Гм. Любопытно.
"Его Ангелы". Против воли взгляд Жилина метнулся к закрытому шкафу, где за стеклом притаился ангелочек на крышке сахарницы. И еще один, обнимающий сноп золоченых ложечек. Не про них писал таинственный отправитель. Фарфоровые куколки не судят, они лукавы и безразличны. И в то же время, Жилин был почти уверен - одно из этих фарфоровых созданий прекрасно знает, как именно князь принял яд.
На портрете Николай Заступин совсем не тот, что теперь. Теперь он весьма похож на отца, одного взгляда хватит, чтобы убедиться в родстве. Неудивительно, ребенок растет, лицо его меняется. Он еще должен быть похож на мать, хоть немного. На ту мать, которая родила.
Верхняя часть лица Николая с возрастом удлинилась и стала отцовской, а пухлые, красивого рисунка губы остались такими, как на портрете. Они от матери, должно быть. У кого еще сегодня Жилин видел эти красивые губы? Определенно видел.
"Все случится по воле Господа"...
Это освещение. А может, просто пора пришла заметить.
И Жилин вдруг понял. Все сошлось и стало очевидным. Он не понимал, как отравитель смог лишить жизни лишь князя, оставив невредимыми остальных - теперь понял. Как же он любил эти короткие мгновения озарения, когда непонятное становилось понятным - самые сладкие свои мгновения...
Выгода ни при чем. Месть, вот в чем дело. Вот о чем в записке написано.
Зато никто не собирается вспоминать незаконнорожденность Николая Заступина. Уже легче.
Но это лишь догадка. Доказательств никаких. Если только не попробовать сличить почерк...
И еще, если нет доказательств, нужно получить признание.
Спустя некоторое время, когда дом почти затих, Жилин тихонько постучался в дверь, указанную флегматичным лакеем - дверь мадам Полин Жако.
Та еще не собиралась ложиться, сидела с книгой в кресле.
- Месье? Я могу быть вам полезной? - мадам не скрывала удивления.
- Добрый вечер, душа моя Пелагея Макаровна, - сказал Жилин. - Или вас не так крестили?
В первое мгновение она застыла, уронив книгу на колени. Потом опомнилась.
- Что вы сказали, месье?
- Да бросьте, - усмехнулся Жилин. - Что вы не вполне француженка, я понял с самого начала. Помните, когда чуть платье не порвали, вы маменьку помянули отнюдь не по-французски? Не помните? Неудивительно. Такие слова случайно говорятся, неосознанно. Жили вы в юности в России, нет ли, но с маменькой в детстве вы по-русски говорили. А звали маменьку вашу ... Собственно, дочку вы в ее честь нарекли, правильно? Ловки вы, мадам. Если бы не письмо, ничего бы я не понял. Эх, скольких уже такие письма глупые погубили. Возмездие по воле Господа, да. Божья кара, на кого падет, тому и будет. Все на Господа, а сами - в сторонку, значит. Спасибо, что написали, объяснили. В этом-то и была сложность для моего разумения - как обезопасили остальных, отравив лишь того, кого следует? А вы не морочили этим свою прекрасную головку, просто предоставили все провидению. Яд был в сахарнице. Всего одна доза. Она могла достаться кому угодно, но вышло по-вашему. Это почти чудо.