— Нам еще нужно сходить в магазин за продуктами.
Она слышала гул его слов в груди и ее предательскому телу это нравилось.
— Еда это да. — Она села и посмотрела на него, ей понравился собственнический блеск в его глазах. — Мы же купим индейку и все приправы?
— Только если мы захотим рождественский ужин. — Он встал и пошел, прежде чем повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Эта сексуальная-как-ад улыбка заставила ее сердце снова попытаться выпрыгнуть из груди.
— Эй. — Она соскочила и начала преследовать его через торговый центр. Он шел немного быстрее, улыбаясь ей через плечо.
Она затормозила, почти врезавшись в кого-то. Он играет со мной. Заставляет меня смеяться, делает меня счастливой. Она была очарована происходящим. Это было приятно; это было больше, чем приятно. Кори прикоснулся к ее сердцу, заставляя ее еще раз пожелать то, чего не может быть.
— Ты в порядке? — Он подошел к ней, нахмурившись.
— Я в порядке. — Она обняла его и задержалась на несколько минут, прежде чем отступить.
— Кто последний до машины — тухлое яйцо, — Иден побежала смеясь. Он преследовал ее, но она добралась до машины раньше, опередив его на дюйм.
Он позволил ей победить, и ее сердце подпустило его еще ближе.
Музыка из радио заполняла машину, а она подпевала. Она пела одну из своих любимых песен, стреляя в него глазами, чтобы посмотреть, скривился ли он.
— Пой, мне нравится твой голос.
— Ты поешь в машине, когда один?
— Я редко беру джип, но я наслаждаюсь твоим голосом.
— Я люблю петь, но где-то по пути я забыла об этом. Такое ощущение, что я никогда не пела. Прозвучит странно, но чувствую, что начинаю новую жизнь, и мне это нравится. — Она покачала головой и замолчала, когда он припарковался.
— Значит, это продуктовый магазин, — сказала она, выглядывая в окно.
— Ты никогда не была в них?
— Когда я была ребенком. У меня смутные воспоминания об этом. Никогда не была в них после того, как мне исполнилось пять лет, потому что акции компании моего отца взлетели, и наша жизнь резко изменилась.
— Хорошо, давай исправим это. — Он вышел из джипа и подошел к ней, чтобы помочь выйти.
Открывать дверь и помогать женщине было то, что должны были делать джентльмены. Но она не могла вспомнить, чтобы Маркус помогал ей выйти из машины. Большую часть времени он ждал, пока швейцар не откроет его сторону машины, прежде чем он выйдет.
Они прошли через раздвижные двери магазина, чтобы найти несколько свободных тележек для покупок. Судя по тому, насколько велика площадка для тележек и сколько их осталось, магазин был полон.
— Я возьму тележку, — сказала она, спеша к одной с шатающимся колесом.
— Не эту, давай попробуем другую.
Она не могла найти ни одной, которая нормально ехала, поэтому решила остановиться на первой с шатающимся колесом. Когда она толкнула ее в магазин, она заметила краем глаза, что Кори поднял руку и направил ее на тележку. Как только он опустил руку вниз, тележка двинулась как изящная танцовщица на сцене.
Она начинала понимать, каким был Кори. Он не пересказывал то, что он мог бы сделать; просто делал. Завтра о нем не напишут в газете, потому что он помог кому-то. Фактически, скорее всего, никто никогда даже не узнает, что помощь пришла от него. Ей это нравилось.
Иден посмотрела на него с улыбкой, которая заставила других мужчин в магазине остановиться и уставиться на нее. Она никого не замечала. Все, что она могла видеть, это Кори.
— Что нам нужно в первую очередь? — Она бегала с тележкой, позволяя себе почувствовать свободу, к которой она не привыкла. Ее рука поднялась к шляпе и убедилась, что та натянута на лицо, и ее никто не узнает.
— Давай начнем с овощей, — они пошли по проходу, набирая их и рассматривая каждый, чтобы попытаться угадать, какой будет лучшим на вкус.
— Зачем нам сельдерей?
— Начинка.
— Оу.
— Никаких оу, ты будешь помогать мне готовить рождественский ужин.
Она поникла.
— Я не умею готовить.
Его рука поднялась, чтобы погладить ее.
— Я буду рядом с тобой; это будет весело.
Весело? Как преследовать его через торговый центр или катать тележку в магазине. Готовка с ним и впрямь может быть забавной, но самое главное было то, что недостаток ее мастерства не мешал ему пригласить ее присоединиться к нему.
Когда она утром убирала кухню и мыла холодильник, она продолжала думать обо всех вещах, которые он мог бы сказать, и ничего хорошего там не было.