Глава 2
* * *
Она прошла мимо железных ворот, где Билл попрощался с ней, оглянулась на всякий случай, но мужчины нигде не было. Ох, конечно же, его не было.
Мелисанда коснулась теперь уже тёплого кулона на шее и надела перчатки. Было холодно. Он ушёл. Но придёт сегодня вечером и купит час её времени, вот тогда она и поблагодарит его.
Гул разговоров и шагов предупредил девушку о скоплении людей, которые покидали церковь у неё за спиной. Мелисанда наклонила голову и поспешила к тихой боковой улице, чтобы исчезнуть.
– Мелисанда?
Она замешкалась на секунду и обернулась, чтобы увидеть, как Билл вышел из тени маленького домика.
– Я не был уверен, что ты захочешь увидеть меня снова, – пояснил он. А затем его взгляд упал на украшение, и обычно серьёзно поджатые губы превратились в улыбку. – Ты открыла.
Хоть она и не могла ничего почувствовать через свою перчатку, но всё же коснулась кулона ещё раз, покраснев от удовольствия под взглядом его тёплых карих глаз.
– Он такой красивый, – прошептала девушка, и у неё снова сжалось горло от эмоций.
– Тебе нравится? – Билл казался таким молодым, когда с надеждой посмотрел на неё, и Мелисанда вспомнила, что он лишь на несколько лет старше её. Если она не ошибалась, ему было двадцать шесть. Билл всегда выглядел взрослее, но в этот момент девушка увидела мальчишку под закалённым фасадом мужчины, и девочка, скрывавшаяся глубоко внутри её, затрепетала от счастья. – Ничего особенного, – промолвил тот, когда она не ответила, но это было не так.
– Очень красивый.
Довольная улыбка на лице мужчины, отразилась в его глазах.
– На тебе он смотрится именно так, как я себе и представлял.
Мелисанда пожалела, что сейчас не имела возможности посмотреться в зеркало и увидеть светлый кулон на своей коже, рассмотреть, что Билл представлял, когда думал о ней. Странно, что он размышлял об этом, а не о том, чем они занимались в постели.
Мужчина повернул голову в сторону соседней улицы.
– За углом есть магазин, в котором продают тёплые имбирные пряники. Запах уже сводит меня с ума. Не возражаешь, если мы зайдём туда перекусить?
Люди проходили мимо них, спеша домой, чтобы начать подготовку своих Рождественских ужинов. Никто даже не взглянул в её сторону. У них были семьи, к которым они могли вернуться.
– Я не ела имбирные пряники несколько лет, – сказала она.
Мужчина просто предложил руку, без очаровательной улыбки или галантного поклона. Она коснулась пальцами его рукава и почувствовала, как на её щеках вновь возник румянец. Глупости. Девушка уже становилась для него на колени несколько раз. Это абсурдно, не так ли? Но бабочки запорхали у неё в животе, когда они подошли к соседней улице и свернули за угол.
Из магазина вышла женщина, и Мелисанда убрала пальцы с руки Билла. Белые мужчины не обращали внимания на подобные мелочи, но она никогда не станет светлокожей, чтобы проскользнуть мимо пренебрежения белой женщины, даже здесь, в Новом Орлеане. Девушка уже слышала, что в других местах всё обстояло гораздо хуже.
Билл купил им два больших пряника, от которых исходил пар, когда они медленно брели по улице. Вкус распространился по языку Мелисанды, и она застонала от удовольствия.
– Это лучшее, что я когда-либо пробовала.
– На вкус как Рождество, правда?
Они дошли до реки и сели на ограждение, чтобы понаблюдать за коричневыми волнами и насладиться пряниками. Мужчины работали на доках, и можно было слышать постоянный поток испанских ругательств вперемешку с французскими недалеко от места, где сидели Билл с Мелисандой. Корабли прибывали и отправлялись в это Рождество, как и в любой другой день.
– Я видела океан однажды, – сказала она. – Моя мать и тётя показывали его мне, когда я была маленькой девочкой. Он был голубым как небо.
– Океан меняется каждый день, – произнес Билл. – Сегодня он синий и прозрачный, а завтра мутный и серый.
Что-то такое было в его голосе, что всегда очень привлекало её. Она слышала сотни различных акцентов в Новом Орлеане. Иногда казалось, что весь мир стекался сюда каждый день. Но акцент Билла был её любимым. Мужчина родился в Норфолке, поэтому у него присутствовал небольшой акцент Вирджинии, но также чувствовался и ирландский акцент его матери с капелькой Орлеанского.
– Ты скучаешь? – спросила Мелисанда.
– Немного. Но, проклятье, невероятно холодно рядом с морем в зимнее время, даже в Вирджинии. Прости меня за мой язык.