Проклятье! Как я мог забыть, насколько мощно ощущалось его присутствие на сцене? Одно дело — смотреть на него во время репетиций. Сейчас, перед семидесятитысячной толпой, он каким-то невероятным способом включал на полную мощность «себя». Его черные кожаные штаны сидели низко на бедрах, а сверху — полурасстегнутая малиновая рубашка, которая, без сомнений, исчезнет через несколько песен. И тогда, Боже, помоги мне!
Вайпер подмигнул мне и, к счастью, повернулся к толпе, а я приступил к остальной части куплета. Меня заряжал исходящий от публики запал. Я прошел через сцену, позволяя песне заполнить меня изнутри. Не было ни мыслей, ни беспокойства, ничего, кроме меня и музыки. Это происходило каждый раз, как я выходил на сцену: тревога исчезала почти мгновенно, и я вспоминал, почему любил выступать. Это было сравнимо с возвращением домой.
Когда последние аккорды песни прокатились эхом по всему стадиону, я вытер пот со лба и потянулся вниз, чтобы пожать руки фанатам, пробирающимся со всех сторон на сцену.
— Иисусе, вы, ребята, просите, а? — Мой голос прозвучал хрипло. Нужно дать себе передышку и прийти в себя, прежде чем приступить к следующей песне. Я улыбнулся реву одобрения толпы, затем оглянулся на моих коллег по группе. — Для меня звучит довольно убедительно. Что думаешь, Килл?
— Я вот что скажу — мы дадим им то, что они хотят, — ответил Киллиан.
Его бас-гитара висела на ремне, и он свободно удерживал ее одной рукой за гриф. Другой рукой он бросил медиатор в толпу, и группа фанатов с восторгом бросилась за ним.
— Хм-м. Но что они хотят? — я обратил внимание на Вайпера, который держался за микрофонную стойку. Он медленно, с намеком пробежался пальцами вверх и вниз по стойке.
— Я думаю, они хотят что-то горячее… что-то сексуальное… что-то… «Трудно»?
Стадион взорвался оглушительным ревом, и мне пришлось постучать по правому уху, подавая сигнал звукооператору добавить громкости моим наушникам, чтобы я мог слышать парней.
Эту песню Вайпер написал обо мне, когда еще не думал, что сможет заполучить. И сейчас, когда я запел ее, был поражен, что могу без особого смущения исполнять провокационные тексты. Теперь я не только пел эротичные слова, я двигал телом в такт с ними, водил бедрами вперед и назад, и, казалось, это только подстегивало всех остальных. Я подошел к Киллиану и прижался своей спиной к его. Пока он играл, я откинул голову назад на его плечо и скользнул рукой вниз по груди, прессу и дальше…
Прежде, чем мои пальцы достигли его запертого под одеждой члена, я убрал руку, оттолкнулся от Киллиана и прошел через сцену с дразнящей улыбкой на лице. Все взгляды были устремлены на меня, пока я медленно направлялся в сторону Вайпера. И когда он заметил меня, высокомерная ухмылка скользнула по его губам. Мне безумно захотелось поцеловать его, но поскольку я не собирался заниматься этим здесь и сейчас перед всеми, я решил немного подразнить его.
Мы флиртовали друг с другом на репетициях, но все было иначе под светом софитов. Адреналин переполнял меня, я чувствовал каждое сексуальное слово, которое пел. Это придало смелости и толкнуло сделать то, чего я не должен был делать.
Темный взгляд Вайпера вспыхнул вызовом, словно он знал, о чем именно я думаю. Все, что мне было нужно. Я обошел его, скользнул рукой по его бедру и дальше вниз по изгибу задницы. Пронзительные визги и крики пронзили воздух. Я подошел еще ближе, прижавшись грудью к его спине. Жар его тела был настолько соблазнительным, что я испытал искушение бросить микрофон и обнять его. Согласившись на компромисс, одной рукой я провел по талии, ладонью накрыв его грудь. А другой я держал микрофон у рта и пел его же непристойные слова в его же ухо. Вайпер повернулся лицом ко мне, огонь и желание клубились в его глазах, заставляя мой член пульсировать. Боже, он был чертовски горячим. Я думал так и раньше, когда смотрел его выступления, еще до того, как понял, что физически реагирую на него. А теперь — это просто истина. Вайпер был мощным наркотиком, и дело не только в том, как он выглядел — дело в его уверенной дерзкой ауре. Пока его талантливые пальцы двигались по гитаре с двумя звукоснимателями Telecaster, а его глаза ласкали — можно было почувствовать себя самым могущественным человеком в мире. И прямо сейчас этим могущественным человеком был я.