— Возможно, ты только что спасла свою собственную жизнь, милая, а возможно, ты только что стоила ее. С этими словами затуманенная Адалин была отпущена.
Она смотрела, как он уходит, ее сознание медленно приходило в норму. Она не знала, имел ли он в виду, что кольцо спасло или стоило ей жизни, или...
Если бы это был тот поцелуй.
***
Черт.
Он не планировал целовать ее таким образом, но она была такой податливой, такой покорной под ним. Как она жаждала мужчину без морали, злого, продажного, мужчину... такого, как он.
Никогда прежде он не встречал никого подобного ей. Такую, которая хотела бы видеть в мужчине эти качества, но сама была полной противоположностью. Адалин была чистой и веселой, но внутри у нее была сторона, которая отчаянно хотела выйти наружу. Сторона, которую он был способен пробудить. Такую сторону, которую он никогда не испытывал раньше, потому что женщины, с которыми он имел дело, были либо злыми снаружи, либо слишком хорошими внутри.
С ней он мог быть самим собой, но это был товар, за который придется заплатить высокую цену.
Существовали определенные вещи, которые мужчины Лучано никогда не должны были делать, список правил, по которым нужно было жить и умереть, и поцелуй с ней, Карузо, был в списке «не делать». В одном теперь можно было быть уверенным...
За это придется заплатить.
Пятнадцать
Сила тысячи пуль
Раз... Два... Три... Четыре... Ангел не знал, сколько времени прошло с тех пор, как закрылась дверь шкафа.
Пять... Шесть... Семь... Восемь... Все, что он знал, это то, что он голоден, хочет пить и испытывает боль.
Девять... Десять... Одиннадцать... Двенадцать... И хотя там было темно, он чувствовал, что и без того крошечное пространство с каждым часом становилось все меньше и меньше.
Тринадцать... Четырнадцать... Пятнадцать... Это было почти как игра - посмотреть, кто сломается...
Треснет.
...первым. Кто сломается...
Сломается...
...Прежде чем Ангел успел очнуться и подняться с кровати, один из людей в масках вытащил его из нее. Судя по звукам, которые он слышал, его дверь взламывали, но кошмар был слишком силен, чтобы вырваться из него. К этому времени было уже слишком поздно...
Трое мужчин в черных лыжных масках - это все, что он успел увидеть, прежде чем поднял руки, чтобы защитить лицо.
Лежа на полу своего гостиничного номера, он принял побои всей своей жизни.
Нецензурные слова, которые бросали вокруг, он слышал с рождения.
Непристойности, которые бросали вокруг, он слышал с рождения.
— Ты гребаный кусок дерьма.
— Все вы, Лучано, одинаковые.
— Ленивые ублюдки.
— Мерзкая, татуированная сука.
Все слова, которые он слышал неоднократно, слова, которые были вытравлены на его коже, как татуировки, отпечатавшиеся на его теле. Только они были глубже, чем его татуировки. Они царапали шрамы в его душе.
К тому моменту, когда люди в масках остановились, чтобы перевести дух, не осталось ни одной части его тела, которая не была бы задета. Нормальный человек потерял бы сознание от боли, но он чувствовал себя еще более живым.
— Мы должны были убить вас всех до единого вместе с вашим больным ублюдком-отцом.
Ангел начал безумно смеяться сквозь боль от полученных травм, глядя на человека, который был самым голосистым. Вспомнив этот голос, он точно знал, кому он принадлежал.
— Ты действительно думаешь, что спрячешься от меня в этой маске? Почему бы тебе не снять ее и не посмотреть мне в лицо, как мужчина! — Он сплюнул на землю, кровь попала на ботинки мужчины.
Сняв маску, он увидел напряженного Джоуи, который дал ему обещание на всю жизнь.
— Однажды я убью вас. Я убью каждого из вас до последнего, пока фамилия Лучано не перестанет существовать.
Любой серый цвет в глазах Ангела исчез, превратившись в черные омуты, которые теперь пронзали Джоуи с силой тысячи пуль, осмеливаясь сдержать свое обещание.
— Мы не можем ждать.
Услышав шум, Джоуи снова надел маску, после чего он и еще одна фигура в маске направились к двери. Последний, который, похоже, был самым крупным нападавшим, задержался на мгновение, чтобы сказать избитому Ангелу одну вещь.
— Я пришел сюда не из-за Тома, — сказал лишенный голоса человек, наклоняясь, чтобы взять шею Ангела в свои руки, его хватка медленно начала сжиматься все крепче и крепче,
— это за Драго.
Когда его жизнь улетучилась, Ангел начал записывать каждую деталь об этом человеке: его размер, его голос, его глаза...
... Пока все это не исчезло.
***
Когда на следующее утро к ее дому подъехала машина Escalade, сердце Адалин погрузилось так глубоко, что она едва не упала на колени. Она инстинктивно поняла, что что-то не так.