— Ты держишь при себе конфеты? — спросила она, находя это странным. Обычно женщины держали их в сумочке.
Пожав плечами, он ответил просто:
— Привычка.
Развернув сладкую конфету и положив ее в рот, она обнаружила, что это, как ни странно, помогло, даже если это было совсем немного. Когда она дала соку стечь в рот, она задумалась, откуда он знает, что это поможет. Она только хотела, чтобы он снова запустил лифт, так как в металлической коробке становилось прохладно.
— Я не знаю, сколько еще я здесь протяну, Ангел. — Когда ее грудь поднималась и опускалась, пространство стало казаться еще меньше. — Это действительно начинает пугать меня до чертиков...
Он сильно и быстро прижался губами к ее губам, заставив ее мгновенно забыть о том, что она застряла. Она предполагала, что это было его целью, но она, черт возьми, была уверена, что возьмет то, что сможет получить, и выжмет из этого все, что можно.
Этот поцелуй был именно таким, какого она ожидала от него. Он был требовательным, грубым и бесстыдным, заставляя ее открыть рот. Она с благодарностью сделала это, позволив его языку проникнуть внутрь и поиграть с ее языком. Ее холодное тело мгновенно нагрелось изнутри, и она почувствовала, что вот-вот сгорит заживо.
Ангел точно знал, что он делает с ней. Отыскав ее рот, он поймал маленький кусочек сладкой конфеты, который она еще не успела высосать до конца, и взял его в свой, украдкой.
Схватив конфету чувственным движением языка, она почувствовала вкус вишневой сладости в его горячем рту. Не в силах сдержаться, она застонала, что эхом отозвалось в металлической коробке, усиливая ощущения.
Пытаясь прижаться к нему ближе, Адалин хотела большего. Очень сильно.
Он помог ей, переместив ее на колени, чтобы облегчить им обоим доступ.
О Боже. Падение лифта теперь волновало ее меньше всего.
Пропустив язык в его рот, она стала искать конфету, подражая тому, что делал он, щелкая языком и захватывая ее. Однако он не собирался так просто ее отпускать. Но прежде чем он попытался забрать конфету, она игриво прикусила его язык, заставив его отстраниться.
Улыбаясь ему, она наконец откусила конфету.
— Я выиграла.
Не прошло и секунды, как он перевернул ее на спину, и его твердое тело нависло над ней.
— Ты укусила меня, милая. — Он схватил ее за подбородок, его горячие глаза буравили ее. — Это было не очень умно.
Затаив дыхание, она почувствовала, как напряглись все мышцы.
— Я могу взять тебя прямо здесь, — он поднес руку с чернилами к ее горлу, слегка сжав его, — и никто не сможет меня остановить. — Скользнув рукой вниз, он начал расстегивать пуговицы ее верхней одежды, медленно дотягиваясь до каждой, обнажая легкий свитер под ней. — Никто не может услышать, как ты стонешь, — продолжал он, поднимаясь по теплому материалу и проводя холодной рукой по ее нижней части живота. — Или кричишь.
Она расплавилась под ним; это было именно то, чего хотела ее извращенная сущность. Но, как всегда, он знал это.
— Ты этого хочешь? — Он двинул руку вверх, скользя по ее миниатюрной талии и ребрам, и положил ее прямо под грудью.
Да, блядь.
Ей удалось только кивнуть.
Рукой с чернилами он проник под тонкую кружевную ткань, обхватив ее правую грудь. Ее загорелые соски стали еще тверже под его рукой.
— Тогда скажи это, — жестко потребовал он.
— Д-да! — вскрикнула она, когда он стал тереть ее сосок между пальцами.
Затем он освободил руку от ее груди, но переместил ее к поясу джинсов. Она тяжело сглотнула, когда он расстегнул верхнюю пуговицу, обнажив край ее шелковистых черных трусиков.
Переместив свои губы в сантиметрах от ее губ, он сделал последнее предупреждение, готовый провести кончиками пальцев вниз, где они уверенно покоились под шелком.
— Ты уверена в этом, сладкая?
Сделав последний вдох, не зная, пожалеет ли она об этом, пока не стало слишком поздно, она подняла рот навстречу его рту, давая свой ответ, откусив еще один кусок и потянув за нижнюю губу.
Он был быстр, скользил своими длинными пальцами внутри нее, заставляя ее быстро отпустить его губы с громким стоном, который вырвался у нее.
Она была мокрой, горячей и готовой, что только облегчало его задачу. Единственное, что его беспокоило, это ее узкость.
Адалин казалось, что она видит звезды от ощущения его внутри себя. Она раздвинула ноги как можно шире, пытаясь помочь ему почувствовать себя лучше, но все было так тесно.
Видя ее страдания, он замедлил движение пальцев, вводя и выводя их из ее смазанной киски по сантиметру за раз. — Как получилось, что ты все еще девственница, когда ты практически умоляла меня трахнуть тебя?
На самом деле это был не вопрос, а утверждение, поскольку Адалин никогда не скрывала, что ее привлекает мужчина. А с ее вкусом к ним, было удивительно, как ей удавалось оставаться девственницей так долго. Однако, когда она витала в облаках, единственное, что вырывалось из ее рта, было ее горячее, тяжелое дыхание.