Данрейвен вошел первым, держа Лилит за руку.
— Подожди несколько минут. Сейчас я кое-что принесу.
Он вернулся с большой охапкой пальмовых листьев и сочной зеленой травы.
Лилит довольно безучастно наблюдала за его приготовлениями. Сейчас она будет принадлежать этому человеку. Но не как Лилит Кардью или даже миссис Данрейвен, а как совершенно чужая ей самой женщина. Дитя дикой природы, родившееся и выросшее на неизвестном острове, затерянном в Тихом океане.
Адам повернулся к ней. Лилит почувствовала прикосновение его упругой мужской плоти. Как будто электрическая искра пробежала по всему ее телу, воспламеняя кровь и раздувая жгучее, непреодолимое желание.
Вновь и вновь она чувствует теплоту его рук. Всюду, везде. Длинные нервные пальцы погружаются в ее густые волосы. А губы жадно молят о поцелуе.
— Ты пахнешь океаном и прибрежным песком, — шепчет Адам. — И еще чем-то. Этот запах тоже очень знаком. Постой! Конечно! Так пахнет наш милый Рангахуа!
— Разве это плохо? — несколько обиженно спросила Лилит.
— Нет! Ни в коем случае! Это чудесный аромат. Рангахуа — прекрасен. Но я не желаю, чтобы около тебя был кто-либо еще!
Лилит рассмеялась.
— Да ты к тому же еще и ревнив!
— Не всегда. К Рангахуа я тебя ревновать не буду!
— Что ж, и на том спасибо!
Адам взял ее руки в свои и зашептал:
— Лили, посмотри мне в глаза! Я хочу через них заглянуть в твою душу!
Лилит робко подняла на него взгляд. И почувствовала, как между ними возникла невидимая, но прочная нить. Она уже ощущала себя частью этого человека. Причем — не во сне или грезах, а наяву.
— Я вижу тебя всю, — тихо сказал Данрейвен. — И восхищаюсь тобой!
Облегченно вздохнув, Лилит прошептала:
— Я люблю тебя, мой великий заморский жрец.
Адам продолжал, не отрываясь, смотреть ей в глаза. И так же тихо ответил:
— Наши души всегда были вместе, Лили. Я верю в это…
— И я…
Он осторожно положил Лилит на спину и склонился над ней. Коснулся губ. Она чувствовала, как его пальцы бережно перебирают пряди ее волос. Ладони медленно опускаются ниже и гладят плечи… Грудь… Живот… Он трогает губами соски ее груди. И вдруг жадно впивается в них.
— Любимый, — со стоном произносит она.
А руки Адама спускаются все ниже. Вот они уже гладят ее бедра. Почти бессознательно Лилит раздвигает ноги. Он осторожно ложится на нее и, почти не причиняя ей боли, проникает глубоко внутрь. Блаженство единения охватывает их. Его губы впиваются в ее. Их дыхания сливаются. А тела повторяют движения друг друга. Лилит чувствует, как все в ней тает. А сердце Адама бьется все сильнее. Еще мгновение, и — вот он, неповторимый, блаженный экстаз!
— Я люблю тебя, — задыхаясь, шепчет Лилит. — Люблю…
— И я, — отвечает Адам, — теперь мы навеки вместе. Не только душой, но и телом…
Все последующие дни Данрейвен утопал в дотоле неведомом ему блаженстве. Утром он просыпался рядом с Лилит. Они наскоро завтракали. Продукты им привозили жители деревни. Но Адам к тому же сам удачно рыбачил, и всегда на завтрак, обед и ужин у них была жареная, отварная или копченая рыба.
Затем они бежали на берег, звали Рангахуа и долго втроем плавали в спокойной прохладной воде лагуны. Днем, когда солнце стояло в зените, Лилит и Адам укрывались в тени прибрежных деревьев и отдыхали. А по вечерам снова выходили на берег, чтобы полюбоваться закатом солнца.
Ночь посвящалась любовным играм…
Иногда они садились в пирогу и переплывали на Рева Ра. Там Лилит искала экзотические растения для своего медицинского гербария. Адам охотно ей помогал. Иногда к ним присоединялась Хейкуа.
Один счастливый день сменял другой. Но вот однажды Адаму приснился отец: он стоит посреди их хижины, на нем черный фрак и черный высокий цилиндр. Затем медленно-медленно подходит к их ложу и говорит еле слышным скорбным голосом: «Адам, я умираю. Приезжай!» И исчезает.
Данрейвен ничего не сказал Лилит. Но на следующую ночь видение повторилось. И на третью — тоже.
Обеспокоенный, Данрейвен решил посоветоваться с мудрым Тайро. Когда Лилит заснула после утреннего купания, он сел в пирогу и отправился на Рева Ра.
Тайро внимательно выслушал Адама и сказал, что его отец, по-видимому, при смерти.
— Он зовет тебя, — сказал вождь. — И ты должен ехать.
— Но, великий вождь, я не могу уехать. Сердце Лили не выдержит и разорвется от горя. И потом, ты для меня отец! Тебе я обязан всем.