Отверженцы как раз приблизились с оными, но Агнес от них отмахнулась. Выпрямилась во весь рост и даже отодвинулась от поддерживающей руки Сестуро.
– Я вполне способна дойти до «Головы грифона», – сказала она, вскидывая подбородок. – Только я не стану в постели валяться. Я напьюсь! И буду в кости играть!
– Вот и отлично, – сказал Сестуро. – Мушкетерам приличествует бедность. Это заставляет нас злее сражаться!
Агнес скосила на него глаза, потому что голову поворачивать было больно.
– Я выиграю, – уверенно заявила она. – Доброго дня вам, сьёр Сестуро, сьёр Францони. До завтра!
Агнес низко поклонилась обоим, разогнулась, едва не свалившись, и неверной походкой отправилась забирать свои перчатки, шляпу, шпагу и плащ. Прижав неуклюжий сверток к груди, она зашагала прочь… угодила прямиком в стену рядом с дверьми, медленно сползла по стене и осела на пол, почти лишившись сознания.
– Какое упорство, – сказал Сестуро. Поглядел на свой кулак и добавил: – Я правда старался стукнуть едва-едва…
– Итак, доставьте сьёр Дескарэй в ее покои, – повторила Францони.
Отверженцы послушно кивнули. И, подобрав новоиспеченного мушкетера королевы, без особых церемоний взвалили на носилки – вместе с имуществом.
– Сколько там еще соискателей? – спросил Сестуро.
– Дюжина, – ответила Францони. Она провожала глазами носилки с Агнес. – Перспективных, похоже, ни одного. Но эта Дескарэй… вот из кого получится отменная фехтовальщица!
7
Университет Бельхоллы включал не один десяток строений, двориков и садов на левом берегу реки Лейре. Когда-то давно он представлял собой едва ли не отдельный городок: кругом возделанные поля, к северу город… и попасть туда можно было только на лодке. За столетия над рекой выгнулись мосты, а город раздвинул границы. Теперь Бельхоллу со всех сторон охватывали его защитные стены.
Среди многих университетских зданий наибольшей известностью пользовалась Ротонда. Ее огромный купол из стекла и меди, выстроенный с немалой ангельской помощью, хорошо просматривался за многие мили. Под куполом располагалась ведущая иконотворческая мастерская Саранса, а может, и всего известного мира. Дневной свет, проникавший сквозь широкие панели окон, заливал тесные круги рабочих столов, расходившиеся от центра к дальним стенам, – в общей сложности четыреста мест. Внешние круги занимали студенты. Чем ближе к середине, тем выгодней было освещение. Там трудились если не гениальные, то, по крайней мере, старшие мастера.
В самом центре Ротонды, прямо под маковкой стошестнадцатифутового купола, стоял верстак, называвшийся Пробирным. Здесь ученики предъявляли свои выпускные работы в надежде получить ранг магистра. Стать магистром Бельхоллы означало признание в качестве ангельского мага первого ранга.
Иногда великие и просто добрые университетские мастера собирались вокруг Пробирного верстака для другой цели, и тогда студенты за внешними столами смотрели на них с благоговением, порой же – со смесью скепсиса и негодования.
Сегодня студенты отсутствовали. Ротонду закрыли, у каждого входа стояли на страже прокторы-надзиратели, а возле Пробирного верстака собралось шесть человек. Сама ректор, двое из четырех прокураторов, ученый проректор и университетский епископ. Шестой была жизнерадостная с виду невысокая девушка с кожей глубокого коричневого тона и темными задумчивыми глазами, в синем студенческом балахоне поверх чего-то похожего на кожаное одеяние конюха – редкое зрелище для Ротонды. Она держала в руке угольную палочку для рисования, а на столе перед ней лежали острый нож, каким пользуются создатели икон, и жесткий пергаментный лист, а также раскрытая книга – первый из пяти томов иллюстрированного ангелария «Обитатели небес» Марсью – основополагающего справочника иконотворцев.
– Ты не знаешь этого ангела? – спросила ректор. Это была суровая дама лет шестидесяти в длинном черном одеянии с шафрановой каймой, как и требовало ее положение. К платью было приколото с полдюжины иконных брошей.
Слово «знаешь», употребленное ректором, в данном случае означало установленную связь с ангелом, чью икону маг уже успешно создал либо создавал в настоящий момент. Налаживание этого изначального «знания» часто занимало дни, недели… а то и месяцы и даже годы, когда дело касалось могущественных небожителей. Постижение ангела представляло собой хорошо известный процесс, не терпевший поторапливания.
По крайней мере, так всегда внушалось большинству ангельских магов.
– Не знаю, ваша милость, – отвечала девушка.