В ответ на такие примитивные попытки провокации в мой адрес, я пару раз поинтересовался у карающего меча, как продвигается его план по получению улик против его светлоликих хозяев — исключительно мысленно и подчеркнуто обеспокоено.
— Я работаю над этим, — всякий раз подтверждал он правило, что добрые намерения следует подкреплять способностью их осуществить.
Именно после одного из таких мысленных обменов у меня в сознании вспыхнул образ моей дочери — настолько четкий и яркий, что я мгновенно подобрался: Искатель не стал бы вызывать меня без крайне веской на то причины.
Глава 20.25
— Появились, — без всякого вступлений сообщил он мне.
— Кто? — замер я от множественного числа.
— Два новых студента, — уточнил он. — В группе ваших.
— Вы заметили что-то необычное в их поведении? — подтолкнул я его к более существенным подробностям.
— Ведут себя, как новички — тихо, — не поддался он. — Идут на контакт, только если им его предлагают. Но ваши почему-то одного из них выделяют — активность явно с их стороны. Он ведет себя ровно — и с ними, и с остальными. Но есть один нюанс.
— Какой? — очень захотелось мне подтолкнуть его физически.
— Ваши всегда особняком держатся, — медленно, словно в раздумьях, проговорил он. — И этот, когда от них к остальным переходит — или наоборот — всегда разворачивается на месте. Так, что в один короткий момент все они не видят его лицо. В этот момент он довольно прилично меняет и его выражение, и вообще манеры. Всегда одинаково и очень быстро — словно у него там переключатель.
— Это он! — выдохнул я.
— Пока не уверен, — охладил мой пыл он. — Это — единственная странность, в остальном под данные Вами приметы он не подходит: вашим определенно не навязывается — скорее наоборот, они к нему тянутся.
— Может, он действует от обратного? — предположил я. — Не проявляя к ним интерес, а вызывая его у них?
— Может, — неохотно согласился со мной Искатель, — но с другими он явно охотнее идет на контакт, так что не исключено, что ложная тревога. Буду держать в курсе.
К концу разговора я уже был склонен прийти к тому же выводу — несколько попыток телепортироваться на землю вновь закончились неудачей, что могло означать только одно: появление новых персонажей рядом с моей дочерью не привело к резкой эскалации ситуации и, следовательно, к острой надобности во мне.
Эта убаюкивающая иллюзия продержалась не далее, как до следующего дня — когда земля все-таки потребовала меня и отнюдь не силами моей дочери.
Это случилось на втором этаже, во время перерыва, когда я вновь старательно отключился от очередной галиматьи карающего меча, чтобы еще раз проверить, не открылся ли проход на землю.
Земля отозвалась — телефонным звонком.
От опекуна моей дочери.
— Макс, ваше светило не отзывается, а мне было велено, что если не к нему, так сразу к тебе, — брызнуло мне в сознание каплями кипятка, скачущими по раскаленной поверхности.
— Чего ты несешь? — даже отставил я несколько трубку от уха.
— Да этот же ваш предводитель гениальный! — задыхаясь, затараторил он еще быстрее. — Велел мне, если что и если он не отзовется, так только тебя вызывать!
— Гений предоставил тебе перемычку? — почувствовал я себя почти преданным.
— Ну да, — нетерпеливо подтвердил мои тяжкие подозрения опекун моей дочери, — и велел до его возвращения за него тут побыть — я же один из нас всех здесь остался!
— И зачем он тебе нужен? — решил я отложить до более спокойного времени размышления о том, когда Гений успел наделить столь недостойный объект своим доверием.
— Так я же потому и звоню! — сорвался вышеупомянутый объект уже почти на крик. — У Игоря с Дарой в группе появился новенький …
— Я в курсе, — слегка расслабился я.
— А ты в курсе, что у него в голове? — зашипел он. — Я туда только что заглянул …
— Что ты сделал? — похолодел я.
— Вот только давай без своей вечной позы! — зашипел он уже со свистом. — У вас патента на сканирование нет, а мне предводитель личное разрешение на него дал.
Собственно говоря, не все так страшно, немного отлегло у меня от души — если он со мной говорит, значит, жив. А в мозгу у него существенный ущерб причинять просто нечему.
— Так вот, — несколько отдышался опекун моей дочери, — у него в сознании все вычищено и выглажено, как на презентации — в жизни такого идеального порядка в мыслях не бывает. А потом я там заметил несколько мест, в которых это сознание как будто …
— … спрессовано? — закончил за него я.
— Ага, причем, под жутким давлением, прямо все дрожит, — обрадованно подхватил он, и вдруг замолчал. — А ты откуда знаешь?
— Никогда, ни при каких обстоятельствах, — отчеканил я, неожиданно для себя самого представив себе мою дочь при известии о гибели ее опекуна, — больше не сканируй его. Эти точки — детонаторы, которые мгновенно выжгут и его сознание, и твое. Они там для того и поставлены, чтобы — попадись он кому-то в руки — никто так и не узнал, зачем его послали.
— Макс, а зачем его послали? — налился его голос паникой.
Обязанности, возложенные на меня Гением, вдруг сделались ощутимо более тяжелыми — вот и еще одно пополнение, подумал я, списка тех, кому всю правду знать еще рано.
— Его послали, чтобы он втерся в доверие Игорю и Даре, — быстро сориентировался я, — и начал саботировать всю их деятельность изнутри.
— Ну, точно вирус! — выдохнул опекун моей дочери.
— Какой еще вирус? — оторопел я.
— Да предводитель говорил, — с готовностью пояснил он, — что те, которые на землю нацелились, могут какой-то вирус внедрить.
— Именно, — не стал спорить я. — Немедленно сообщи все, что узнал, тому нашему, которого якобы к Олегу направили, и в дальнейшем следуй всем его распоряжениям — он как раз специалист по таким вирусам и именно потому там и находится.
Не дожидаясь его ответа, я нажал кнопку отбоя — и ринулся на землю.
Безрезультатно.
Вне себя от сейчас уже совершенно необъяснимой бесплодности всех моих попыток, я вызвал Гения.
Связь установилась.
У меня вновь возникло ощущение немыслимо далекого, как бы пульсирующего присутствия, но он меня слышал — и до меня даже донесся его ответ, многие слова которого мне пришлось додумывать, но общий смысл был кристально ясен.
— Вам нужна крайняя надобность. Я направляюсь к вам. Но мне нужно время. Дайте мне это время!
Я попробовал еще раз — ничего. Я никак не мог понять, что может воспрепятствовать открытому Гением — Гением! — проходу. Вдруг у меня мелькнула мысль, что в своем походе против земли светлоликие манипуляторы объединились с нашей цитаделью — той, которой когда-то руководил Гений и которой он передал столько своих знаний …
Как выяснилось, часть этих мыслей я произнес вслух.
И карающий меч тут же вцепился в меня своими бульдожьими клыками.
О появлении хамелеона на земле он уже, однако, знал — я отметил про себя, что, несмотря на все клятвенные заверения, опекун моей дочери бросился с этой новостью не только ко мне, но и к псам, охраняющим юного стоика.
И только затем понял, что мы говорим о грозящей ему опасности в присутствии его родителей.
И тут же признал правоту Гения, запретившего мне сообщать им о ней — этот, с позволения сказать, отец бросился в форменную истерику, в то время как Татьяна, как ни странно, оказалась на высоте.
Остановив своего горе-хранителя резким движением, она крепко взяла его за руки, они синхронно скорчили гримасу, отражающую изнурительное умственное усилие …
… и, разумеется, не сдвинулись с места ни на йоту, с облегчением подумал я — по всей видимости, потребность юного стоика в их даже объединенном стремлении попасть на землю уж никак не превосходила нашего с моей дочерью взаимного притяжения.