Нет, это вряд ли — но горчинка бы в каждом блюде ощущалась.
Принимать на себя ее облик я сразу отказался.
После трех безуспешных попыток.
Даже моя всем известная толерантность отвергала хотя бы малейшее сходство с неутомимой охотницей на все небесное сообщество.
Еще и упражнявшейся в этом, как выяснилось, с самого первого момента создания земли.
Вот так мне досталась роль ее темного воздыхателя.
Как по мне, так его личина получилась у меня с первого раза.
Татьяна со мной не согласилась.
Хотя могла бы.
Когда это она успела так подробно его рассмотреть?
В ответ на мой мягкий вопрос, она напомнила мне, что в отряде Стаса меня раскрыли даже в отсутствие оригинала.
Кому бы, спрашивается, это придало уверенности в своих силах?
К тому же, после каждой попытки я с ужасом замечал в себе плодящиеся ростки восхищения несгибаемостью Марины перед всем небесным сообществом, ее стойкостью на протяжении бесчисленных лет, цельностью ее натуры, неподвластной ни жесткому давлению отцов-архангелов, ни моим деликатным увещеваниям …
Катастрофа.
Кто сказал, что я избавлюсь от этих крамольных мыслей вместе с маской их носителя?
Кто сказал, что они не успеют прорасти в самую глубь моего сознания за то непродолжительное, будем надеяться, время, что мне придется им прикидываться?
Как показал весь мой земной опыт, по степени пагубного воздействия на добропорядочного ангела мысли о Марине нисколько не уступают ей самой.
Мне до скончания вечности их потом выкорчевывать?
Своими собственными безжалостными руками?
Из своего собственного, сопереживающего любому страданию, сознания?
А вот Татьяне так и в голову не пришло принять во внимание тот факт, что она требовала от меня идеального сходства с темным страшилищем сразу после эпической битвы.
В которой я снова принял на себя основной удар.
Как и положено хранителю.
Совершенно не к месту выработавшему в себе в последнее время привычку вызывать огонь на себя.
Когда пропал бледная немочь, я смог, наконец, вкусить плоды своих титанических усилий по слаживанию коллектива нового отдела.
На вкус плоды оказались слегка перезревшими.
Нет, самые острые углы у Стаса и Макса мне, разумеется, удалось стесать — Стас вон даже почти сам вызвался помочь с хранителем для Олега и даже без моей помощи с этим делом справился — но с какой стати, хотел бы я знать, с него при этом и профессиональные навыки стесались?
С какой стати я ему должен подсказывать, где беглеца искать?
С какой стати он не предотвратил его бегство, передав его в заботливые руки целителей?
Я же ему на блюдечке принес способ общаться с ними лицом к лицу.
Пусть даже и не своим собственным лицом.
Как на моего руководителя надавить, чтобы вне очереди хранителя дал, так смог, а как целителям руки выкрутить, чтобы они ими за бледную немочь взялись — так нет?
Как меня в ссылке изучать, так целые делегации ежедневно ко мне гонял, а как своих собственных костоломов послать, чтобы они бледную немочь из запретной зоны выманили — так нет?
И мысль о том, что бледная немочь мог на землю удрать, мне тоже в голову приходила.
Как наименее вероятная.
Во-первых, он наравне с нами контракт с запретом на посещение земли подписал.
Я, правда, его контракт не читал.
Я и свой прочитать не успел — Татьяна со Стасом сдвоенным тычком к подписи склонили.
Во-вторых, бледная немочь даже примитивный перенос в административное здание не осилил.
И не надо мне здесь, что его никто не обучал — я закон надобности сам освоил.
И если меня до сих пор на землю не утянуло, то что он там забыл — если его от одной мысли о ней корежит?
Из чего вытекло третье: с его патологической ненавистью к людям и преклонением перед отцами-архангелами, на земле он бы ко двору пришелся, разве что, в какой-то секте, а у наших детей встретил бы решительный и единодушный отпор.
О чем я собирался прямо в тот день напомнить — в совершенно недвусмысленных выражениях — моему сыну.
По телефону — ночью, когда Татьяна заснет.
Выяснив у него сначала — между делом, не привлекая особого внимания — не выскочил ли бледная немочь где-то рядом с ним.
Вот кто Стаса просил это предположение в ее присутствии вслух оглашать?
Татьяна так в лице переменилась, что пришлось звонить сразу.
Причем, не мне.
Я трубку держал.
У ее уха — у нее руки тряслись.
Конечно, бледной немочи на земле не оказалось!
Если бы он там и нашелся, то только в психушке.
Куда бы его после первого слова упекли.
Утверждаю из всего своего профессионального земного опыта.
Я уверенно вернулся к своей основной версии: не закаленный непосредственным контактом с землей, бледная немочь не выдержал потока информации с нее, и аналитики изолировали его от небесного сообщества во избежание дискредитации их элитного подразделения.
И не надо мне здесь, что спустя неделю он все же всплыл на земле!
Всю эту неделю им наверняка целители занимались — хотя Стас мог бы приставить их к выполнению их прямых обязанностей намного раньше.
А потом его наверняка в руки темным передали — раз Макс сообщил о бомбе замедленного действия в его сознании.
Кто сказал, что ее действие надолго замедлено?
Кто сказал, что она прямо сейчас и рядом с моим сыном не рванет?
Мало, что его гениальное темнейшество сказало!
У него же мания величия к титулу прилагается — его возвращения не только мы, но и все взрывы послушно дожидаться будут?
Вот сколько, спрашивается, можно к Всевышнему бегать?
В самый критический момент и с нулевым результатом.
Я же сразу говорил, что туда нужно профессионала, знающего толк в переговорах, отправлять.
Хотя бы в составе делегации.
Хотя бы с правом совещательного голоса.
Ладно, дело прошлое — главное, что профессионал сейчас в нужном месте оказался.
Узнав о появлении бледной немочи на земле, мы с Татьяной мгновенно пришли к единому решению.
В смысле, решение приняла она — а я рядом стал, как и положено ее хранителю.
Сразу реализовать его не получилось — вот не надо было позволять Татьяне его мысленно оглашать!
Макс, вот не лез бы ты, куда не звали — я без тебя знаю, что меня к Татьяне переносит, потому что я ей всегда нужен!
Нет, лучше позвать — в прошлый прыжок на землю он тоже свою долю сложил.
Если снова с курса собьет — плевать, главное, чтобы на землю.
Там доберемся до места как-нибудь.
Почему не вышло?
И не надо мне здесь, что все дело в отсутствии его темнейшества — он сам говорил, что главной движущей силой Татьяна является.
Если только опять клинья к ней не подбивал.
И точно не надо его на Стаса менять — этот нам такое ускорение придаст, что землю обогнем и назад вернемся.
Кто сказал, что мы собственному сыну больше не нужны?!
Татьяна?!
Это не Татьяна, это паника в ней криком кричит.
А у него при первой же возможности выясню, кто ему эту дурь в голову втемяшил.
Выяснил — оказалось, что это я себе голову ерундой забиваю.
Отдал трубку Татьяне, чтобы не сорваться.
На всех сразу.
Хоть у кого-то должна же голова холодной в решающий момент оставаться.
Так и вышло.
Эпилог 6
То, что пришел час Х, я понял сразу — орет Стас всегда, но такой перекошенной физиономии я у него еще не видел.
Татьяна бросилась к Максу.
Стас умудрился брякнуть что-то о ее бесполезности.
Резко сменив курс, она бросилась на него — в те моменты, когда она вперед меня выскакивает, даже я ее не останавливаю.
У Стаса профессиональное чутье сработало — правильно подсказав ему, что в первую очередь нужно глаза прикрывать.
И только у меня хватило головы дотолкать их обоих до Макса — и через мгновенье на землю.
Бросив быстрый взгляд по сторонам, мы с Татьяной увидели то, что, в принципе, и ожидали — где-то там, в толпе этих беснующихся зомби, был наш сын.