Пока они стояли и осмысливали, Мари подошла к немолодому африканцу, который держался за левую руку, попросила «переводчика» подойти, сообщила, что она врач и стала осматривать повреждение. Оказался сильный ушиб и вывих, который она тут же вправила, улыбнулась на ойканье, которое издал мужчина. На что он сквозь боль тоже улыбнулся. Потом Мари достала из куртки эластичный бинт, зафиксировала его сустав.
На вопрос, откуда у нее с собой бинт, она, обведя лукаво своими зелеными глазами присутствующих, немного смущаясь, ответила, что часто дерется, поэтому защищает руки, так как она хирург.
Этот искренний ответ маленькой белой девушки вызвал искренний, добрый смех. Ей пожимали руку, а женщина африканка, плача, подошла ближе, но как бы опасаясь нарушить границы, остановилась, на что Мари сама сделала к ней шаг, обняла и сказала, что она должна гордиться тем, что является представительницей африканского народа, трудолюбивого, мирного и такого позитивного.
Парень, которого она спасла от удара кастетом, сказал, что теперь будет вспоминать ее как Ангела с зелеными глазами. Все дружно засмеялись. Мари похвалила своего переводчика, всем пожелала здоровья, как врач, и любви и счастья, как их сестра, села на мотоцикл и уехала.
Вот таким выдался первый день поездки по Парижу.
Охранники, следовавшие за девушкой по городу, могли предполагать все, что угодно, но не ее участие в разборках рядом с криминальным гетто на окраине города, где проживают африканцы. Им было страшно представить, что устроит им шеф.
В принципе, произошедшее, на взгляд девушки, не представляло проблемы, но было одно «но» не в пользу охранников, поскольку неизвестно откуда и кем сделанное видео с самого начала до конца этого конфликта было выложено в Интернет. Оно стало вирусным в течение первого получаса.
Мари предположила, что выложил его тот, кто должен был заснять, как французы издеваются над африканской женщиной, а получился целый боевик, где провокаторы и зачинщики конфликта, побитые и хромые, покинули поле своей предполагаемой славы.
Да уж, что-то у них пошло не по сценарию и напоминало войну 1812 года.
Уже поздно вечером, когда она в сопровождении охраны приехала в особняк Даниэля, последний рвал и метал от увиденного в Интернете, больше всего из-за того, что охранники не остановили Мари, и с ней могло случиться все, что угодно.
Девушка и двое сопровождавших ее мужчин вошли в холл, где расхаживал с нескрываемым гневом Даниэль Миллер. Он с криками на французском набросился на охранников, угрожая им пистолетом, который держал в руке. Парни стояли неподвижно, даже не моргая, готовые принять наказание.
Вообще-то господин Миллер в гневе страшен, он теряет весь контроль над собой. Его в этот момент даже не смутило присутствие Мари.
Понимая, что сейчас Даниэль реально разорвет на клочья этих двоих, она громко обратилась к нему на английском: «Прекратите, Даниэль! Я полагаю, вы сейчас на них срываете злость за то, что произошло. Но это я запретила им следовать за мной. Поскольку я ваша гостья, они не имели права меня ослушаться».
— Почему запретила? — орал он уже на Мари.
— Потому, что вы — успешный бизнесмен, и участие ваших людей, даже их нахождение где-то рядом с конфликтом на расовой почве, повлекло бы для вас негативные последствия как в сфере деловых отношений с партнерами не только Франции, но и других стран, так и в политическом вопросе взаимоотношений с местной властью. И за то, что ваши люди повели себя мудро в той ситуации, не ослушались меня, вы грозитесь их убить и повышаете голос на меня, на что у вас нет никакого права! Я в вас разочарована, Даниэль Миллер. Прекратите орать! Лучше выдайте им премию. Вы же знаете мой характер, если бы они не послушались, они уже были бы мертвы. Я пошла спать, спокойной ночи.
И она демонстративно ушла в свою комнату на втором этаже.
Охранники, которые прекрасно владели английским языком, поэтому и были приставлены к Марии, стояли ошарашенные сказанным. Она ведь их сейчас защищала, не давая шефу их убить. И то, что они видели, вызывало восторг этой девушкой, которая не похожа на врача, по навыкам больше на спецназовца с внешностью школьницы. Она совершенно хладнокровно общается с их шефом, который, это заметно, влюблен в эту строптивую особу.
Мужчина, осознав, что сейчас повел себя несдержанно с Мари и в ее присутствии сорвался на охранников, уже злился на самого себя.