«Так, иди умываться, а я пока приготовлю завтрак. Что хочешь?»
«Блинчики хочу, они у тебя вкусные», — улыбнулась я и пошла плескаться в душ.
Мы сидели на кухне за барной стойкой, пили сваренный Мартином кофе и ели блинчики.
«Как плечо и живот?» — спросил он.
— Откуда знаешь?
— Сам видел, был в зале. Подходить не стал, чтоб не отвлекать. Ты молодец. Но живот надо беречь, тебе еще детей рожать, это я тебе как врач говорю. Плечо болит?
— Мартин, заткнись, какие дети? С ума сошел? Все нормально.
Друг с недоверием на меня посмотрел. Я же, чтоб отстал, спустила с плеча свою широкую футболку, в которой любила «вышивать» по квартире, и показала ему. Поскольку удар пришелся на место шрама, закрытого черно-белой татуировкой, ничего видно не было. Мартин фыркнул.
«На животе тоже нет синяка, честно, поверь на слово», — и я засмеялась.
Мартин, смотря мне в глаза, спросил: «Почему плакала, снова что-то приснилось?»
— Да. Джим не хотел, чтоб я с ним ушла. Каждый раз его прошу, прошу, а он не берет меня с собой.
Мартин промолчал. Позавтракав, он решил, что меня надо развлечь, заставил надеть удобные джинсы, худи, кроссовки, сам заплел мне две косички, что он с университета любил делать, это его всегда успокаивает, посадил к себе в автомобиль и привез, вот никогда не угадаете, куда… в Диснейленд (сказано, врач педиатр).
Я засмеялась: «Мартин, сколько нам с тобой лет? Что мы здесь будем делать?»
Мартин с милейшей улыбкой и искорками в глазах ответил: «Радоваться жизни, Марусик» — и потащил меня в этот мир детства и смеха.
На каких только аттракционах мы не побывали! Дурачились, насмеялись так, что болели мышцы брюшного пресса, правда меня принимали за его девушку, а некоторые за младшую сестру, на что он меня дергал за косички (теперь понятно, почему именно их заплел). А еще мы сделали уйму совместных фотографий.
И скажу вам честно, я благодарна Мартину, что он так хорошо меня чувствует и придает жизненных сил.
Следующие несколько дней прошли в трудовых буднях, предстояло последнее суточное дежурство, мы с анестезиологом обсудили план операции и пошли к ней готовиться. Через 3 часа мы вышли из операционного блока, отдохнуть получилось 30 минут, после чего зазвонил телефон, и главврач больницы попросил зайти к нему.
Зайдя в кабинет, увидела несколько мужчин афроамериканцев. Двоих узнала сразу. Это были Джакс и его дядя, насколько я помню. Как-то я помогла Джаксу, но это было пару лет назад. Главврач сказал, что эти люди попросили, чтобы я осмотрела юношу, у него сильные боли в области живота.
«Пройдемте со мной, Джакс», — сказала я, подмигнув ему.
«Вы помните мое имя?» — спросил он удивленно, когда мы и вся его «свита» вышли из кабинета.
«Конечно. Даже помню, где и какие шрамы у тебя на теле», — шепотом сказала я ему, на что Джакс смутился.
Подойдя к смотровому кабинету, я обратилась к родственнику юноши: «Вам сюда нельзя. Вы мне можете его доверить», — и прямо посмотрела ему в глаза.
Мужчина кивнул: «Я вам доверяю».
Уложив Джакса на кушетку, прощупала его, медсестра взяла анализы, мы сделали узи брюшной области. Как и предполагалось — аппендицит, который желательно удалить.
Операция прошла хорошо, удаленный отросток, судя по его виду, в ближайшие часы лопнул бы.
У палаты пациента была выставлена охрана. Парень, судя по состоянию его мышц, активно занимался спортом, и в этой связи у нас были общие темы для разговоров. Оказалось, он бывал на многих моих боях. Вопрос прошлого нападения на него мы не затрагивали вообще, просто общались, как старые знакомые.
В больнице пациент и его охрана долго не задержались, через три дня его выписали.
ДЖОКЕР
Когда Джаксу стало плохо, он попросил найти того доктора, которая его спасла пару лет назад, чтоб именно она его посмотрела. В какой больнице работает Мари Росси, я знал, поэтому мы приехали именно туда. Врач узнала и меня, и моего парня, спокойно провела его осмотр, взяла анализы и прооперировала его аппенцикс.
Три дня Джакс был под охраной в больнице. Единственная, кому я мог доверить племянника, была доктор Мари. Поэтому она пошла мне навстречу, и только при ней у Джакса брали анализы, она сама делала ему перевязки и могла в свободное время с ним общаться, они отлично ладили.
В кабинете главврача Мари казалась такой маленькой в своем белом костюме, такая добрая, со спокойным, но пристально-уверенным взглядом. Почему-то вспомнилась Мари, которая была в закрытом клубе, на ринге. Какая она разная!
Когда-то я узнал ее историю дружбы и любви с африканским парнем. Не верил, что в реальном мире такая любовь есть, думал это только в фильмах и книгах.