— Он сам на меня выйдет. А дальше — по ситуации. Знаешь, у женщин и котов есть общее правило: если чего-то делать нельзя, значит, это надо делать незаметно. Вот и я пойду по такому правилу. Спасибо, наставник, за поддержку, очень ценю ее.
И я положила свою голову Шону на плечо.
«Ох, Зефирка, Зефирка», — вздохнул Шон.
Я приехала к дому, заметив машину с двумя мужчинами, которые делали вид, что заняты своими телефонами.
«Да уж, совсем «беспалевное» наблюдение, дилетанты», — усмехнулась про себя я и зашла в подъезд, сняв пистолет с предохранителя, но ничего подозрительного, в итоге, не обнаружила.
В своей квартире я чувствовала себя в полной безопасности. Переодевшись, пошла готовить себе омлет с ветчиной и бутерброд с маслом и сыром, сварила кофе и под негромкую джазовую музыку, которую очень люблю, ужинала. Вечер прошел в покое и уединении, как я люблю.
Утром, выходя из квартиры, под дверью обнаружила прозрачную упаковку, полную цветного зефира. Отправитель никак себя не обозначил, пожелав остаться неизвестным. Но это он так думал, а вот я понимаю, что это первый его шаг в мою сторону. Это еще конечно не вызов, но его интенция для меня очевидна.
«А ты, Альберт Уилсон, как я погляжу, любитель сладенького, особенно зефира. Ну что, «дружочек», начнем игру!» — усмехнулась я, по пути выбросила коробку и поехала на работу.
Такие коробки с зефиром из самого дорого магазина Лос-Анджелеса я находила в те дни, когда шла на работу и у меня не было суточных дежурств.
«Значит ты знаком с моим графиком работы? Тем лучше», — рассуждала я.
Так продолжается уже неделю, и «игрок» пока не устал. Если бы я ела этот зефир, то аллергию на сладкое заработала точно.
Все это время с Мартином мы практически не пересекались, а если и попадали в поле зрения друг друга, то он делал вид, что не замечает меня.
Уважая его эмоции, не мешала ему дуться, вернулась к привычному для меня образу жизни.
Шон особенно рьяно взялся за мои тренировки, и мои «братики» по клубу решили, что он меня за что-то наказывает. А я знала, что он волнуется и таким образом готовит своего война к встрече с врагом.
В один из дней я гуляла по берегу Тихого океана. Мне на сотовый поступил звонок с неизвестного номера.
«Алло», — ответила я.
— Мари, добрый день. Это Даниэль Миллер. Помните такого?
— Помню. Чем обязана, Даниэль?
— Я бы хотел встретиться, если вы не против. Мне нужна консультация, хотел попросить вас посмотреть выписку из истории болезни моего знакомого.
— Если это не срочно, приезжайте завтра в больницу к 9 часам.
— А сегодня возможно это сделать? Простите мне мою настойчивость.
— Я сейчас на центральном пляже, где пробуду еще час. Можете подъехать, если действительно срочно.
— Я ваш должник, Мари, скоро буду. И он сбросил вызов.
Я же глубоко вздохнула, потянулась к небу руками и улыбнулась: «С таким «вежливым» мужчиной я давно не встречалась. Пора себя побаловать «сладким» светским обществом».
Прошло минут 20, и меня окликнул приятный мужской голос: «Добрый вечер, Мари».
Обернувшись, увидела Даниэля Миллера в темно-синем спортивном костюме, который прекрасно сидел на его подтянутом, натренированном теле, черных кроссовках. В руках у него был файл с бумагами.
Как интересно, его спортивный костюм был в стиле надетого на мне. Забавненько, прямо парная одежда получилась. Решил подстроиться под меня, значит.
Даниэль подошел, протянул руку, я ответила на приветствие.
«Простите за беспокойство», — сказал он, продолжая удерживать мою руку.
Я на него пристально посмотрела: «Ничего страшного. Показывайте документы», — и не торопясь свою руку убрала.
Даниэль предложил сесть в ближайшем кафе на пляже и выпить кофе. Мы прошли в кафе, где он заказал кофе, а я стакан яблочного фрэша, протянул мне бумаги.
Изучив выписку (пациент Альберт Уилсон), я спросила: «А что смущает вашего знакомого?»
— Ему нужно было компетентное мнение, насколько верно сделаны назначения врачом.
— Они сделаны верно, соответствуют поставленному диагнозу. Волноваться не стоит, если только диагноз правильный и врач не ошибся.
Я посмотрела на мужчину, который не спускал с меня своих глаз, забыть которые невозможно. В этих почти бесцветных глазах читалась настороженность, интерес и желание. Я не стала отводить взгляд своих сейчас несколько уставших глаз, приобретших изумрудный цвет, от глаз Даниэля.
Чувствовалось его возбуждение, он положил свою руку на мою, лежащую на столе рядом с бумагами, и сказал: «Спасибо, что не отказались помочь… Мари, у вас такие красивые глаза. Я готов смотреть в них вечность».