Я сидел неподвижно, глядя на девушку, которая усмехнулась и сказала: «Вот где ты нашел такого непутевого, со странностями друга, а Мартин?»
«Не говори глупости, ты самая лучшая и уникальная», — ответил я и надул губы, от чего Мари в голос рассмеялась и потрепала меня по волосам.
А у меня в голове засели ее слова, сказанные во сне: «скоро ведь конец», от которых возникло чувство тревоги. Эта фраза порождает много вопросов, но ответов на них пока нет.
«Марусь, у меня есть предложение. Раз у нас с тобой выходной, поехали к Джиму, а еще можем заехать к его родителям и Эдвуну, которому ты с некоторых пор кровная родственница», — предложил я, а глаза девушки засверкали радостью, она выскочила из-за стола, подошла ко мне, обняла со словами: «Ты самый лучший друг на всей планете!» — и чмокнула меня в щеку.
Мы ехали на моей машине, с Мари на мотоцикле ездить невозможно, она так гоняет, что каждый раз прощаюсь с жизнью, садясь с ней на байк.
По дороге купили подарки детям, цветы Джиму, в пути болтали на отвлеченные темы, время пролетело незаметно.
Подойдя к могиле друга, я обратился к нему со словами: «Привет, Джим. Вот, привез твою ненаглядную. Хоть ты ей объясни, что надо отдыхать и не забывать есть. Меня она не слушает. Ни сестра, а наказание какое-то».
Мари с нежностью на меня посмотрела, потом села напротив могилы, положила цветы и обратилась к Джиму: «Я скучала, любимый. Как ты? Вспоминаешь меня? А вредину Мартина? Хотя нет, если честно, он обо мне хорошо заботится. С сестрой ему действительно не повезло, но он меня терпит. И за это ему спасибо. Джим, я вот тут представила, что будет, когда я Мартина женю, я же совсем останусь одна. Тогда буду у тебя бывать чаще, а может вообще перееду в этот район. Ты же будешь этому рад?»
Меня последняя фраза девушки расстроила, я встал и решил оставить ее наедине с Джимом.
После кладбища мы поехали в дом к Паркерам. Нас тут всегда рады видеть. Еще во дворе к нам вышел Грейди с маленьким Эдвуном, который сразу побежал к Мари с криками: «Маа». Она его подхватила, расцеловала и не спускала с рук. Мальчик ее постоянно обнимал, ласково прижимаясь, гладил ее волосы.
Пока детвора разбирала привезенные подарки, мы с Грейди разговаривали во дворе, а Мари с миссис Амади пошли в дом. Эдвун так и сидел у нее на руках.
Вообще у Мари очень трогательные отношения с этой семьей. Они ее называют дочкой, любимой Зефиркой, нашей девочкой. А она родителей Джима папой и мамой, а Эдвуна с недавних пор — «сыночек». Это так мило.
Пару часов побыв у родителей Джима, мы поехали домой. Когда отъехали, Мари повернулась ко мне и сказала: «Спасибо, Мартин, ты себе не представляешь, как важно мне было сегодня побывать у Джима. И как ты только об этом догадался?»
«Почувствовал», — ответил я и улыбнулся.
Когда мы с Мари подошли к ее квартире, на пороге обнаружили коробку дорого зефира. Я даже не стал скрывать своего удивления. А Мари достаточно спокойно подняла коробку и выбросила в стоящую на этаже урну.
«Это что?» — спросил я.
«Пошла вторая неделя, как кто-то балует меня зефиром», — усмехнувшись, ответила она.
— Ты знаешь кто это?
— Не знаю. Может поклонник — самоубийца.
— Почему самоубийца?
— Только такой может рискнуть пойти на неоправданный риск, пытаясь привлечь мое внимание к себе таким образом. Я же и убить могу за это.
Она засмеялась, вталкивая меня в квартиру, а я, если честно, сильно напрягся, что-то мне не до смеха. Такие совпадения маловероятны: дарить зефир тому, кого очень узкий круг называет Зефиркой.
— Марусь, поживи пока у меня. Не нравится мне этот инкогнито.
— Я же не могу у тебя жить вечно. Может этот человек не проявится никогда. У тебя должна быть личная жизнь, ты не обязан растрачивать время на непутевую «сестричку». Не волнуйся. Я смогу себя защитить, а вот тобой рисковать не буду, ты у меня единственный остался. Даже не проси.
Мне от ее слов стало тепло, она меня бережет.
— Тогда я у тебя поживу, могу даже для этого еще в одной комнате начать делать ремонт, чтоб был легальный повод.