После этой небольшой экскурсии Мари в гордом одиночестве позавтракала и пошла осматривать территорию домовладения своего похитителя.
Погода была теплой для осени, солнышко не просто светило, а даже грело. Девушка подставляла ему свое лицо, счастливо улыбалась, гуляя между клумбами и деревьями.
«Чудное место, просто райское», — думала она.
После полуторачасовой прогулки, она вернулась в комнату, достала из чемодана тренировочный костюм и отправилась в спортивный зал. Переодевшись в раздевалке, прошла в зал, где находились два охранника, якобы тренирующиеся, но больше обязанные следить, чтобы их гостья чего-нибудь не выкинула. Зал был просто «напичкан» видеокамерами.
Мари начала стандартную разминку и тренировку. Мышцы просто требовали нагрузки, да и нервные клетки вопили разгрузить их от напряжения.
Охранники между собой говорили на французском, вероятно были заранее предупреждены, что она этого языка не знает. Но она то знает!
«Смешные», — подумала Мари, но вида не подавала, продолжая лупить по огромной груше ногами и руками.
Ее тренировка длилась не мене 4 часов, что вызвало негодование охранников, которые видимо были уверены, что уже через 30 минут эта особа «сдуется». Спортзал действительно имел классные тренажеры, заниматься было одно удовольствие.
По окончании тренировки Мари с наслаждением приняла душ, переоделась и направилась в строну дома, отказалась от приглашения пообедать, сообщив, что не голодна, поднялась к себе в комнату, включила стоящий здесь проигрыватель с коллекцией пластинок, поставила пластинку джазовой исполнительницы Эллы Фицджеральд, сделала маску на лицо и легла на кровать.
«Ладно, когда я смогу выезжать в город, продумаю, как «засветиться», — решила для себя Мари.
До вечера она из комнаты больше не выходила.
Даниэля держали в курсе всех действий, совершаемых Мари. Ему сбросили видео ее тренировки и прогулки. Одну из ее фотографий, где девушка подставила лицо солнцу и в ее распущенных волосах играли его лучи, он поставил на заставку своего телефона. Его коллекция фото и видео с Мари пополнилась.
Вечером в ее комнату постучали, она открыла и на пороге увидела охранника, который пригласил ее спуститься на ужин, но девушка наигранно любезно отклонила приглашение, сообщив, что не голодна.
Через 30 минут в комнату постучал и вошел сам Даниэль Миллер: «Мари, вы не обедали, а теперь отказываетесь ужинать. Вам не нравится, как готовит мой повар?»
— Нравится. Я просто не хочу есть.
— Не упрямьтесь, пойдемте. Вы же не маленький ребенок.
— Даниэль, считайте, что я прохожу акклиматизацию.
Мужчина на нее хитро посмотрел, подошел, просто поднял ее, перекинул через плечо и вышел из комнаты, при этом, не забывая крепко держать ее за ягодицы одной рукой.
«Отпустите! Вы слишком многое себе позволяете, уберите руку с того места, где она у вас сейчас», — зло сказала ему Мари, пытаясь крутиться на его плече.
— Это ваше наказание за нежелание кушать, терпите, — при этих словах он погладил своей рукой ее ягодицы.
Около сервированного стола он поставил Мари на ноги, продолжая «пожирать» её глазами, отодвинул ей стул и пригласил сесть.
Девушка поправила растрепавшиеся волосы и села, надула пухленькие губки, зло фыркнув на Даниэля, которого это еще больше возбуждало.
За ужином Даниэль не спускал с нее глаз, Мари наоборот держалась свободно, расслабленно и безразлично по отношению к мужчине.
— Вы всегда так много тренируетесь? — с интересом начал разговор Даниэль.
— Да. А вы всегда подсматриваете за женщинами? В душе тоже камеры?
— Во-первых, я не подсматриваю, а любуюсь вами, во-вторых, я же не извращенец, Мари, в ванных и душевых камер нет, так же как и в вашей комнате.
— Надо же, как благородно, — съязвила она в ответ.
— Вы уже решили, куда и на чем поедите послезавтра?
— Просто прокачусь в сторону города. Хотела попросить синий мотоцикл из вашего гаража.
— Берите любой. Вас будут сопровождать охранники тоже на мотоциклах.
Вечером, после принятия ванны, она сидела на кровати, обняв большого мягкого зайца, который в день ее приезда уже был в комнате. От лампы с мягким светом, стоящей на прикроватной тумбочке, в помещении было уютно.
Как там Мартин? Мысли о нем заставляли волноваться, вспоминались его темные глаза, слегка волнистые густые черные, как смоль, волосы, эта обворожительная улыбка и такой нежный взгляд, перед глазами стоял момент его признания в любви и расставания в аэропорту.