– Калеб был твоим сыном! Как ты можешь так бездушно говорить о нем?
– Он убил свою мать.
– Калеб не виноват в ее смерти.
– Заткнись, дрянь! Что ты в этом понимаешь? Конечно же, виноват он, а кто же еще?
Такие люди, мельком подумала Тресси, всегда отыщут, на кого взвалить вину за свои поступки. Виноват кто угодно, только не они сами.
– Так ты поэтому хочешь отомстить Риду? Потому что считаешь его виновным в смерти Умной Лисы?
– Его папаша отнял у меня самое дорогое! – чуть не плача, огрызнулся Клинг.
– Но ведь у тебя была Горький Листок.
– Да не только в женщине дело! На одних бабах свет клином не сошелся. Подонок Бреннигэн сумел отнять все, что я имел. У меня был свой фургон, товары, люди меня уважали. Даже индейцы торговали с Доулом Клингом, пока не явился Рейс Бреннигэн со своим льстивым языком и не принялся вовсю лгать и мошенничать!
Интересно, мельком подумала Тресси, что же все-таки стало с Рейсом? И тут же решила, что это не так уж и важно.
– Но даже это не причина, чтобы… – начала она, но тут Клинг, озверев, набросился на нее, сгреб за плечи и принялся колотить головой о каменный пол.
Тресси пронзительно закричала, пытаясь вырваться.
Великан отшвырнул ее прочь, словно надоевшую тряпичную игрушку.
– Говорил я тебе – заткнись!
Тресси сжалась в комочек, беззвучно всхлипывая. Этот зверь в человеческом облике не ведает жалости. А где-то там, снаружи, укрывается человек, которого она любит и будет любить всегда. В этот миг мстительное желание отыскать и наказать отца окончательно поблекло в душе Тресси. Глядя на Доула Клинга, она поняла, как уродлива и отвратительна ненависть. Больше ей не хочется бросить в лицо Ивэну Мэджорсу страшную весть о смерти его жены. Отныне Тресси предоставит отца его участи, какова бы та ни была. Ее будет интересовать лишь собственная судьба – Рид Бэннон, который сейчас спешит спасти ее. Медленно, стараясь не шуметь, Тресси отползла подальше от костра и на ощупь отыскала череп. Она так и заснула, крепко прижимая к груди свою зловещую находку.
Проснувшись, Тресси увидела прямо над собой искаженное злобой лицо Клинга. Глотая слезы, она со страхом вгляделась в своего мучителя… и содрогнулась, прочтя в его глазах признак безумия. Этот человек совсем сошел с ума. Как бы и ей самой медленно, но верно не последовать его примеру.
– Я слышал его шаги, – прошипел Клинг. – Должно быть, уже рассвело. Он идет сюда. А ну, вставай!
Он грубо пнул Тресси, и она покорно шевельнулась, пытаясь подняться на ноги. И тут между ними с глухим страшным стуком запрыгал череп.
Пляшущие блики костра очертили причудливыми тенями пустые глазницы и омерзительную дыру в том месте, где при жизни был нос. Оскаленный рот с редкими зубами без нижней челюсти был страшен.
Безумные глаза Клинга едва не выпрыгнули из орбит.
– Сука! – взревел он, пятясь от Тресси. – Я видел тебя! Это все ты, ты! – Он ткнул в нее дрожащим пальцем.
«Он же спятил», – с ужасом подумала Тресси и, отшвырнув череп, бросилась наверх, к выходу из пещеры.
Клинг одним прыжком настиг ее, ухватил сзади за рубашку и снова швырнул прочь от выхода, в густую тьму, что клубилась за кругом света. Пронзительно закричав, Тресси кубарем покатилась по гладкому полу. Ей казалось, что она падает в бездонную яму.
– Вернись! – взревел Клинг и, спотыкаясь, ринулся за ней. – Нет, нет, не-ет! Вернись! Я хочу, чтоб он видел, как ты мучаешься! Он заплатит за все твоей болью! Верни-и-ись!
В кромешной тьме Тресси с разгона ударилась обо что-то твердое. Боль пронзила все тело, но невидимая преграда, по крайней мере, остановила падение. Хриплое, неровное дыхание пугающим эхом отдавалось в пустоте. Постепенно Тресси поняла, что лежит на каменном уступе, который козырьком навис над пропастью. Вокруг нее все еще с грохотом сыпались камни – и один за другим падали в пустоту. В ничто.
Она так и не услышала, как они ударяются о дно бездны.
Кругом царила плотная, непроглядная тьма. Затаив дыхание, Тресси ловила каждый звук. Она все ждала, что Доул Клинг спустится за ней, но этого так и не случилось.
Неужели он оставил ее на произвол судьбы? Как же она теперь выберется? Даже если Клинг и вправду ушел, у Тресси просто духу не хватит вскарабкаться наверх. А что же Рид? Он наверняка скоро будет здесь. Неужели Клинг залег в засаде, дожидаясь удобной минуты, чтобы свершить свою месть?
Рид начал подниматься по тропе, едва только небо просветлело настолько, что стали различимы очертания горы. Высоко над головой шапка вечного снега мерцала и искрилась, словно диковинный маяк. Рид добрался до пещеры в тот самый миг, когда из нее донеслись безумные вопли Доула Клинга. Со всяческими предосторожностями Рид шагнул в пещеру и немного постоял, чтобы глаза привыкли к темноте. Огонь, горевший далеко внизу, в глубине пещеры, казался ему глазом неведомого зверя.
Там, во тьме, все так же бушевал Клинг. Гигантская тень на миг возникла у костра, заплясала на стенах и своде пещеры, затем исчезла. Рид прижался спиной к камню и, стараясь ступать бесшумно, осторожно двинулся в обход костра. И тут он услышал пронзительный крик Тресси – страшный, затихающий крик, словно она падала куда-то далеко-далеко.
Сердце Рида заколотилось так, что едва не выпрыгнуло из груди.
– Тресси! – закричал он что есть силы.
Из темноты донесся звериный рык Клинга. Рид стремительно обернулся на этот звук, сжимая рукоять ножа. Переступив, он что-то задел ногой – и услышал сухой, брякающий перестук. В этот миг из тьмы черной тенью воздвигся Клинг. Катящийся предмет с разгона ударился о его ноги. Великан оступился, нелепо взмахнув руками, ноги его заскребли гладкий каменный пол. Череп, отскочивший от пола, подпрыгнул вверх, Доул Клинг в последний миг схватил его обеими руками – и опрокинулся назад, в неразличимую тьму.
Еще долго Рид слышал его слабеющий вопль. Когда все стихло, до него наконец донесся тихий женский плач.
– Тресси? – окликнул Рид дрожащим шепотом, боясь повысить голос. То, что произошло мгновение назад, едва не отняло у него дар речи.
Плач затих.
– Рид? Это ты, Рид?
У него перехватило дыхание. Хвала господу, она жива!
– Где ты?
Тресси ответила не сразу. В этот миг она упивалась неземным блаженством. Рид жив, и ему ничто не грозит. Она тоже уцелела. Теперь у них впереди целая жизнь. Они всегда, всегда будут вместе.
– Здесь! – наконец откликнулась она. – Только будь осторожен, тут обрыв.
– Подожди меня, хорошо? – крикнул Рид, и девушка едва не расхохоталась. Да куда же ей деться-то?
– Я сейчас возьму из костра горящую ветку, чтобы получше разглядеть все это. Я спасу тебя, родная, спасу!
Тресси сжалась в комочек на узком уступе.
– Знаю, Рид, – прошептала она. – Знаю.
21
Сквозь крепко сомкнутые веки Тресси смутно различала пляшущий отсвет факела. Даже зная, что Рид совсем рядом, она не могла собраться с духом и открыть глаза. Все, на что у нее хватало сейчас сил, – это вжиматься в каменный уступ, милосердно оборвавший ее падение в бездну, которая поглотила Доула Клинга.
Глубоко и часто дыша, Тресси с наслаждением вдыхала запах дыма и даже затхлой пещерной сырости. Наконец-то она свободна, свободна от страха. Дело даже не в смертельном ужасе, который внушал ей Клинг. Сгинули бесследно ее собственные страхи, страдания и горе пропали вместе с неистовой жаждой отмщения.
– Тресси! Родная моя, как ты там?
Рид не услышал в ответ ни слова – лишь тихий, трепещущий вздох, который мог сорваться только с губ Тресси. Откуда же еще ему взяться? Индейская кровь бесновалась в венах, тревожно стучала в висках, твердя, что эта пещера – священное, потаенное место. Рид чуял кожей, как возмущены духи тем, что живые нарушили их покой. Ему отнюдь не хотелось злить их еще больше. Он вполголоса, нараспев произнес несколько слов из языка сиу, запомнившихся еще с детства, чтобы усмирить гнев умерших. Рид желал сейчас лишь одного – поскорее унести отсюда любимую.