– И-и о чем же вы общались? – вытирая слезы, спросила Кристина. Она так сильно натерла нос и глаза, что они покраснели, как зрелая слива.
– О том, что беспокоит Ниночку. О том, что у нее нет друзей в школе и ее дразнят…
– Дразнят? – перебила Кристина.
– Да.
– Но она ни когда мне, ни чего не говорила и не жаловалась. То есть я конечно знала, что у нее нет друзей, но об остальном нет. Почему она мне не рассказала об этом? – на лице Кристины снова возникло выражение тревоги.
– Думаю, она не хотела вас огорчать. Ведь вам и так досталось. Сначала умер муж, вы остались одна с ребенком, много работаете и наверняка сильно устаете. Вот она и решила вас не тревожить.
На глазах Кристины снова показался блеск и выступили слезы. Она прижала щенка к груди и поцеловала его в макушку, даже не задумываясь о том, что он может быть заразен. Щенок вилял хвостом и пытался вылизать руки своей избавительницы от смертной участи. Так в раздумьях и тишине, Кристина просидела некоторое время. Она не смотрела по сторонам, не замечала вокруг себя оживленность. Она полностью погрузилась в свои мысли, медленно пытаясь разложить по полочкам в своей голове, все события произошедшие за последние пол часа. Надежда сидела рядом, озираясь по сторонам, вглядываясь во всех детей и пытаясь угадать знакомый пуховичок.
Наконец Кристина встала и развернувшись, направилась в сторону где исчезла ее дочь. Пройдя метров двадцать, она обернулась на старушку. Надежда тоже поспешно встала, пытаясь справиться с пуговицами на старехоньком пальто. Пальцы не слушались ее, поэтому застегнула наспех, как попало. Кристина понаблюдала за действиями старушки и поняла, что она тоже собирается идти на поиски ее дочери. Она подошла к Надежде, положила щенка на скамеечку и молча, спокойно помогла ей застегнуть пальто. Щенок затрясся, когда его поставили на безжизненные доски. Кристина снова взяла щенка на руки и спрятала его под пуховик.
–Вы, правда попали в беду? Какую? – сухо спросила Кристина.
– Это не важно. Главное найти Ниночку, – ответила Надежда.
Кристина серьезно посмотрела на нее.
– Раз моя дочь с вами так долго общалась и помогала, думаю это важно. Хотя бы для нее.
– Мне есть где жить, только вот условия не очень. В комнате коммуналки, часто отключают отопление и воду, а поставить обогреватель и гнать электричество, я себе не могу позволить, – она тяжело вздохнула, опустив виновато голову, как ребенок, принесший в дневнике очередную двойку.
– Как же вы там живете?
– Да так и живу. Укутаюсь в одеяла, одену побольше теплых вещей. Ниночка мне принесла немного шерстяных кофт, добрая девочка, отзывчивая.
Кристина опустила голову. Она крепко прижимала щенка к груди. В глазах застыли слезы. Подняв голову, она взглянула на старушку, которая тоже смотрела отстраненно куда-то в сторону, погрузившись в водоворот боли и жалости к себе.
– Вам нужно отдохнуть и выспаться, – твердо сказала Кристина. – Поживете у нас некоторое время, а потом мы что-нибудь придумаем для вас, Надежда, не знаю как вас по батюшке.
– Николаевна я, но ты можешь называть меня Надежда.
Старушка подняла глаза. Ее изнуренный жизнью, и в тоже время изумленный взгляд был прямо направлен на женщину, у которой за плечами был не меньший груз, чем у нее. Перед ней стояла особа: с втянутыми скулами, лицом полным глубоких морщин и отрешенным, затуманенным взглядом. Она не могла принять за истину, сказанное. Вглядываясь в лицо Кристины, она пыталась увидеть в нем скрытую подоплеку. Но она видела там только бескрайнюю, щемящую пустоту. Душа Кристины была безнадежно переполнена ей.
Несчастный случай.
Нина, запыхавшись, выбежала на улицу. Глаза после подземелья сразу выжгли солнечные лучи. Они беспощадно кусали слизистую оболочку, не давая ни малейшего шанса остаться без радужных кругов. Она прикрыла глаза рукой, щурясь и морщась от жгучей боли. Немного привыкнув к дневному свету, она посмотрела по сторонам, выбирая последующее направление. В левой стороне, была какая-та магистраль с магазинами и забегаловками общепита. Они располагались друг от друга на расстоянии метра, а многие и вовсе в одной имели один вход. Вывески, буквально висели внахлест. Каждый желал, что бы его вывеска пользовалась преимущество. Это была война маркетинга и конкуренции. По правой стороне шла автострада, а за ней небольшой парк и аллея с тротуарами и скамеечками. Туда и отправилась Нина. Она пошла в сторону светофора с пешеходным переходом, который находился сзади выхода метро. Ветер вздымал маленькие, дорожные вихри из пыли, развивая их резким порывом, прямо в лицо. Нина подошла к переходу, встала, как мама учила, не близко от начала дороги, и уставилась на мигающий желтый, который словно взывал: «Готовься к прыжку и-и-и… Пошёл».