- Если ты такая крутая, hermana*, может, скажешь, как мне вылечить израненное сердце и смириться с потерей любимого человека? – с чуть кривоватой грустной улыбкой спросил Дерек, показывая бармену, чтобы дал еще один стакан. – Выпьешь со мной? – добавил он, наливая текилу в еще одну емкость.
Не дождавшись от молодой женщины ответа, он поднял свой стакан и, отсалютовав ей, уже собирался выпить, как она вдруг его остановила.
- Подожди, попробуй вот так! – сказала волчица, доставая из кармана маленький флакончик с жидкостью, капнув одну каплю в его стакан. – Если хочешь хоть что-нибудь почувствовать, кроме душевной боли и на несколько часов забыться, наполни емкость до верха и выпей залпом, - добавила она, наливая алкоголь ему в стакан.
- Что это? – с подозрением спросил Дерек.
- Волчий аконит, - ответила женщина, капнув еще одну каплю в свой стакан, заполняя его до верха оставшейся текилой. - Для нас это яд, если выпить весь пузырек, но от одной капли, да еще разбавленной таким количеством спиртного, особого вреда не будет.
- А что будет, hermana? – спросил Вардос, взглянув на нее своими зелеными глазами.
- Твой волк почувствует боль, - сквозь зубы процедила женщина, выпивая свою порцию залпом, - и пока он будет зализывать раны, твое тело получит необходимую дозу расслабухи и мнимой радости.
Дерек секунд пятнадцать наблюдавший за сидевшей рядом женщиной, которая выпив то, что капнула и ему, не посинела и не упала замертво, схватившись за горло, а лишь слегка скривилась и зажмурила глаза, сказал себе: «какого, собственно, хуя?», последовав ее примеру.
Вардос опять выругался, до хруста вцепившись мощными ладонями за стойку бара. В глазах резко потемнело, а чувство было такое, будто он глотнул серной кислоты, и она каленым железом стала выжигать его нутро.
- Это скоро пройдет. С годами ко всему привыкаешь, - криво улыбнувшись, сказала женщина, заказывая у бармена еще бутылку.
Незнакомка оказалась права. Боль отступила и с каждой выпитой рюмкой на Вардоса накатывала долгожданная эйфория и беззаботность. Дерек ловил себя на мысли, что в лице этой женщины-оборотня он вполне мог найти родственную душу. Он так давно не общался с обыкновенными женщинами, еще и землячками, не разговаривал с ними на родном языке.
- И как же зовут мою спасительницу? – хмельно улыбаясь, спросил Дерек, чокаясь с ней очередной порцией выпивки.
- Соледад, - ответила женщина, выпивая залпом огненную жидкость, следом засасывая кислую мякоть кусочка лайма.
- Одинокая**? – удивился Дерек. – Ты здесь одна, без спутника? Где твоя стая?
- У меня ее нет, - пожав плечами, ответила женщина. – В одиночестве определенно есть своя прелесть, не находишь… – спросила волчица, пытаясь узнать имя собеседника.
- Меня зовут Мигель, Соледад, - ответил Вардос, назвавшись своим настоящим именем, - для большинства одиночество это атрибут свободы. Ни от кого независим, никому ничего не должен, сам себе хозяин, - слегка захмелев, рассуждал мужчина.
Глядя на сидевшую рядом женщину-оборотня, ощущая ее заинтересованность собственной персоной и аромат возбуждения, который она тщательно пыталась скрыть за бравадой и маской холодного безразличия, Дерек ловил себя на мысли, что у него давно уже не было секса. Последний раз было со Стайлзом, накануне нападения на «Двор чудес», где Вардос, схлопотав пулю, оказался сперва в больнице потом в тюрьме, а после этого в стае Энниса, став его бетой и, наконец, здесь.
Глубоко в душе он знал, что все так и закончится. Рано или поздно Стайлз все равно бы от него ушел, это был всего лишь вопрос времени. И Вардос с огромной неохотой, но все-таки его отпустил бы. Дерек слишком прикипел к этому пареньку и научился дорожить его чувствами, решив не удерживать его возле себя, используя силу или шантаж.
И потом, существовал еще Питер, со своей настоящей волчьей любовью к своей паре. Как понял Вардос, Хейл мог быть только со Стайлзом и ни с кем больше. А у Дерека все еще оставался выбор.
- Я знаю, что ты чувствуешь, Соледад! - обратился к ней Вардос. - Ты пытаешься быть одна! Ты утверждаешь, что со всем справишься, но ты устала от этого одиночества, потому что раньше была частью кого-то или чего-либо! У меня тоже есть одно лекарство, от терзаемого тебя чувства, - перешел на интимный шепот Вардос.
- Ты ничего обо мне не знаешь, Мигель, - сухо бросила женщина, собираясь встать и уйти.
- Как и ты обо мне, - ответил он, крепко хватая ее за руку, - но что нам мешает это выяснить? – спросил он, проницательно глянув на волчицу.
- Не надо меня путать с одной из своих многочисленных шлюх, парень, - зло прошипела она, опять собираясь уйти.
- На самом деле у меня их было не так уж и много, - пророкотал Вардос, прожигая ее хмельным оливковым взглядом, - если бы я считал, что ты одна из них, я просто положил бы перед тобой несколько купюр, или напрямую спросил «сколько»? Но ведь ты не шлюха, а просто одинокая, симпатичная, молодая женщина-оборотень.
Соледад уже и не помнила, когда у нее в последний раз были интимные отношения с мужчиной. Для нее эти особи были либо заказчиками, либо жертвами. С ее работой удовольствиям, порой не было места. С большинством своих бывших и теперешних сородичей, она просто расправлялась, не спросив даже имени. А этот оборотень Мигель действительно страдал, потеряв близкого или любимого человека, и мог быть укушен так же насильственно, как и она.
"Что будет значить одна ночь с незнакомцем? Почему бы не дать им обоим немного счастья?" - подумала Сола, прежде чем решить, что делать с этим оборотнем дальше. До сих пор она отлично справлялась с ролью палача и наемного убийцы. Но, прикончить такого жгучего красавца с разбитым сердцем будет сложновато. Не в ее привычке было оставлять свидетелей, но…
- Пойдем, Сола! – сказал мужчина, вторгаясь в ее противоречивые мысли.
Вставая из-за стола, он заплатил за выпивку, оставив бармену щедрые чаевые. Предложив женщине руку, Мигель повел ее к выходу. Взяв у портье ключ от свободного номера, они не спеша направились к небольшому двухэтажному строению. Все то время пока они шли, оба оборотня пытались прочесть эмоции друг друга.
Никакого сожаления, никакого страха, но в тоже время никакой уверенности, что это им и в самом деле поможет. Их томило одно лишь неприкрытое желание временно избавиться от одиночества и заглушить боль, удовлетворив до сих пор дремавшую и щедро сдобренную спиртным, терзавшую их тела похоть.
***
Клуб «Алая маска» через несколько часов, после трагедии.
После того, как Джексон Уиттмор покинул разгромившую VIP - номер пьяную троицу с их прислужниками, виновники сей вакханалии стали приходить в себя и понимать, насколько шатким и плачевным может быть их положение, если трое парней в алых масках опубликуют всю подноготную всего случившегося.
Брунски, Харрису и Калаверасу следовало разделить обязанности. Нужно было здесь прибраться, найти и как следует прищучить Уиттмора, чтобы он раскололся, кто это был. И как бы это не выглядело не комильфо в их узком кругу, придеться убрать ненужных свидетелей. Под эту категорию, к сожалению, подпадали ничего не подозревающие Хейс и Беннет. Как бы они не были полезны Брунски, бывшие охотники были всего лишь мелкими, но слишком много знающими сошками.
Северо Калаверас взял на себя заботу и вызвал по телефону бригаду зачистки из тех немногих верных ему охотников, кто остался с ним в городе. Брунски решил вплотную заняться Уиттмором, нехотя признавая, что ему придется расстаться с кругленькой суммой денег, расплатившись за свое крышесносное удовольствие. А Харрис обещал найти наемного убийцу, который за разумную плату избавит их компанию от ненужного груза.
По-тихому покинув помещение клуба, полагаясь на Калаверовских «уборщиц», Брунски велел Хейсу и Беннету отправляться по домам, а сам вместе с Харрисом загрузился в персональный автомобиль с личным шофером.
- Поезжай на мою виллу! – скомандовал водителю заместитель прокурора, чувствуя, что о длительном блаженном сне теперь можно забыть. Бедняге Брунски с посеревшим лицом и периодическими приступами рвоты во время длительной поездки, тяжело было объективно мыслить и собрать мозги в кучу, за что ему браться в первую очередь.