И замер. Может, это в самом деле бред больного и старого человека?
Но нет, ему сразу ответили. Обрадовались, конечно. Сообщили, что предлагаемое тело готово, его сегодняшний хозяин готов уступить, как только он даст знать.
На вопрос Александра Сергеевича, как же он полетит и какая техническая база от него нужна, ему ответили, чтобы он не беспокоился, от него никакая техническая база не требуется. С его стороны нужно лишь большое желание и произношение вот этой фразы. И ему было произнесено длинное и непонятное предложение, которое он должен обязательно, без ошибок – грамматических и звуковых – произнести.
И как только его произнесет, четко и разборчиво, но не обязательно громко. И где угодно – хоть в постели, хоть в автомобиле, хоть, извините, в туалете.
При этом для собственного спокойствия надо закрыть глаза. Иначе возникнут головокружения и, возможно, тошнота.
А так, он окажется в новом, относительно молодом теле, которое не болеет никакими болезнями, не имеет никаких проблем ни перед государством, ни перед своей совестью, и вообще, обладает только хорошие, долговременные перспективы.
Когда Александр Сергеевич, работая по принципу – доверяй, но проверяй – потребовал конкретики, ему сообщили, что его предполагаемый реципиент – капитан-лейтенант космического флота Логинов Сергей Леонидович, пилот боевого истребителя, налетал в космосе много тысяч километров, провел десятки боевых штурмовок. На его счету десятки малых боевых кораблей и уничтоженных объектов.
Ему только что присвоили звание капитан третьего ранга, в перспективе еще новые звания и, как следствие, должности.
Что же, был он в армии танкист, специалист по материальной части боевых бронированных машин, сейчас станет боевым космонавтом. Только уже не технарь, а пилот.
Последний его вопрос был о цене. Таково его время – первая четверть ХХI века, когда перейдя от советской не денежной, но дефицитной эпохи к товарной, и очень денежной, когда все начали, даже интимное и морально дорогое, на деньги.
Его успокоили. О деньгах его эпохи речь совсем не шла. Ни о долларах, ни о тем более, все еще деревянных рублей. Так же, как и о золоте, уране и других полезных ископаемых.
Им была нужна только их душа. Мнительный Александр Сергеевич подумал, что с ним связываются с преисподней (чем черт не шутит!), но его твердо успокоили, пояснив, что под душой понимается самосознание, моральный слепок и так далее, а к сонму копытных и рогатых из мифологии людей они отношения не имеет. Так что пусть эту бредятину сразу и навсегда забудет.
Кирьянов успокоился и искренне поклялся, что забудет.
И когда дежурный врач обиняком сообщил, что, скорее всего, следующие сутки у него будут последними и он может пригласить родных и, если есть желание и деньги, священника, Александр Сергеевич понял – пора! Никому он, конечно, звонить не стал, а просто, как мог, лег поудобнее на постели и негромко, но четко произнес столь желаемое предложение, закрыв глаза.
На какой-то миг перед глазами действительно началась круговерть, судя по самочувствию, несколько раз менялось давление. Все очень быстро, а потом он открыл уже новые глаза в новом для него теле. Он перенесся и ожил!
А старое тело Александра Сергеевича Кирьянова еще какое-то время жило своей жизни. Потом умерло – ведь тело не может само по себе! – благополучно скончавшись.
Бригада реаниматологов, которых за последнюю неделю в эту палату вызывали несколько раз, не торопясь, но споро, начали оказывать помощь.
Увы, все было бесполезно. Непрямое и прямое воздействие всеми известными современной медицине способами оказалось неэффективно и бесполезно.
В акте, подписанном всеми членами бригады, говорилось, что больной Кирьянов А.С., в возрасти шести трех лет, безнадежно больной сердечной недостаточностью и еще тремя разными болезнями сердца, как и предполагалось, умер от остановки сердца, несмотря на интенсивное терапевтическое лечение (см. мед. карту больного). Хирургическое вмешательство из-за не операбельности было невозможно.
Усилия реаниматологов были безрезультативными. Подписи, дата.
Больной был совсем неперспективен и был переведен в больницу умереть. Поэтому акт был обычной отпиской. В нашем бюрократическом государстве (как и в любом государстве в мире) любое телодвижение человека должно сопровождаться бумагой с подписями и печатью. Даже если человек уже мертв.