Но все правильные мысли исчезли, когда взмахнул он крыльями и взвился в воздух. Века он не поднимался в Небеса, века провел на земле, в изгнании. Страшно и больно, когда чужбина становится домом, потому что там, где твоя родина, ты отвергнут собственными братьями. Но, пожалуй, больше всего он тосковал по чувству полета. И сейчас, когда воздух бил в лицо, а за спиной мерно взмахивали крылья – это было счастье.
Александр тряхнул головой, отгоняя наслаждение полетом прочь. Он делает это потому, что так нужно. А не потому что ему хотелось. Ангел резко повернулся в воздухе, пробивая грань между сферами, и мягко спланировал, аккуратно опустился на неровную и пушистую поверхность, свел крылья вместе за спиной. Перед ним высились огромные ворота, тяжелые и прекрасные. Падший вздохнул и сделал несколько шагов, собираясь коснуться створок пальцами, но они дрогнули и обманчиво медленно распахнулись перед ним.
Александр почувствовал себя блудным сыном, которого понял и простил его Отец. Так его ждали, он может войти в свой дом?! Неужели ему разрешают вернуться на Небеса? Но не успел он сделать и шага к порогу, как из света соткались четверо прекраснейших существ. Сияющие, белые туники, золотые волосы, крылья, огромные, белоснежные, сверкающее оружие и совершенные черты лица. Александр рядом с ними выглядел, как дворовый, грязный и тощий кот смотрится рядом с породистыми, холеными, домашними зверями.
Падший развел руки в стороны, показывая пустые ладони, и тихо произнес:
– Я пришел без оружия. Выслушайте, братья…
– Не брат ты нам! – хором, надменно ответили все четверо. – И не имеешь права ты даже стоять на этом пороге.
Александр опустил глаза.
– Я не отверг добра.
– Но добро отвергло тебя, демон. Ты виновен в страшнейшем преступлении – неповиновении. Оставить тебе крылья было непозволительной милостью со стороны Отца нашего.
– Бра…
– Молчи! – взревел старший, и по одному мановению его пальцев Александр согнулся, закашлявшись кровью. – Ты – мерзкий демон и не брат нам. Ты грязное отродье Зла и на тебя не распространяется покров защиты, не позволяющий ударить безоружного. Ты знал, что тебя здесь ждет.
Старший кивнул остальной троице. Те медленно взяли в кольцо Александра. Падший уже понял, что уйти таким же, каким он пришел, не удастся, но инстинкт бойца не позволял сдаться без боя. Но что он мог против Старших Братьев? Его поставили на колени, двое удерживали, жестко вывернув руки, один оттянул назад, перехватив в суставах, серые крылья. Четвертый нарочито неспешно вынул из ножен нестерпимо сверкающий меч.
– Пусть больше этот демон не тешит себя мыслью, что он может принадлежать к нашему роду лишь потому, что Отец оставил ему крылья! Во имя Отца нашего, очистим Небеса от скверны!
Меч взвился в воздух. Небеса сотряслись от нечеловеческого крика боли, муки и тоски, им вторили вспышки молний. По белоснежной почве струилась темная кровь и нежные белые облака превращались в темные грозовые тучи, чтобы потом пролиться красным дождем. Крылья первыми полетели вниз, полыхнули вспышками, сгорели без следа. Следом было сброшено и бесчувственное тело падшего.
***
Фима и Ира шли след в след за бледным от страха и адреналина Филиппом Филиппычем. Вся троица блуждала по туманному городу, Тени настоящего Богоявленска. Это на Небеса взлететь трудно, а в нижний мир ведет широкая тропа. Всякий житель мира духов может шагнуть в Тень.
Вот, наконец, демон нашел нужный дом. На табличке была надпись: «Садовая, 32-бис».
– Серьезно? – шепотом спросила Ира у демона.
– А что? Наше начальство не имеет права читать и любить творения Булгакова, да и его самого тоже? – нервно огрызнулся демон и заскулил. – Ну не светите так крыльями! Сложите их за спиночкой и ножками-ножками за мной… Вы не глядите, что я бес, увидят нас – всех растерзают!
Ангелы, вздохнув, послушались. Демон кивнул и нырнул в подвал дома. Отсчитал тринадцатую дверь слева и вытащил из жилетного кармана ключик, висящий на цепочке причудливого плетения.
– Серебро? – с искренним, хоть и несвоевременным интересом уточнил Серафим.
– Да врут все, что демона можно серебром замочить.
– А чем можно?
– Так я тебе и рассказал. Замолкни, несчастный!
Курсант покорно затих. За дверью оказался какой-то явно нерукотворный коридор: неровный пол, черные стены с красными прожилками живого огня.