– А ну стой, Чума! – рыкнул Александр, бросаясь следом за Всадником. Крыса едва не свалилась с его плеча, но возмущенно пискнув, покрепче вцепилась лапками в ухо.
– Убью! – рявкнул падший, адресуясь то ли к бесу, то ли к Всаднику, то ли к обоим сразу.
Японец что-то булькнул и без сознания осел на пол, рядом с его телом мерцал колодец перехода. Ангелы едва успели нырнуть вслед за сущностью Всадника, которая ввинтилась в Тень.
– Да… – Неловко пробормотал Серафим, глядя на истинный облик Александра. В Сумрачном городе не было места ничему человеческому. Город был только похож на декорации для старого фильма. За фасадами скрывалась пустота, а в черных провалах окон не было стекол. Откуда-то сверху лился серый свет. Падший, на котором из одежды остались только какие-то обгорелые тряпки, передернул плечами. Лопатки уродовали два свежих, страшных шрама. Он удивительно органично вписался в этот пыльный, серый мир. Ни плохой, ни хороший. Никакой.
– Держи оружие готовым к бою, курсант, и пойдем искать Чуму. Далеко он уйти не мог, – сдержанно приказал Александр, первым обнажая клинок. Фима, повинуясь его взмаху руки, направился вверх по сумрачной улице, сам падший двинулся вниз. Ираида семенила следом за Александром, крыса попыталась устроиться поудобнее на его же голом плече. Падший, не глядя, ухватил раздражающий фактор поперек пузика и сунул в руки Ире. Ираида с брезгливой гримаской подхватила грызуна и неожиданно заумилялась:
– Ути, какой тепленький! Филечка, а давай ты всегда крыской будешь?
– К хвосту я привык, но блохи – убивают! – саркастично пропищал крыс.
Спустя пару минут падший насторожился, на миг прижмурился и кивнул чему-то своему, срываясь на бег.
– Курсант нашел Чуму, – бросил он через плечо своим спутникам. Ираида, стараясь не отставать, летела следом. Она знала, что Воители могут общаться друг с другом без слов. Это сложно и трудоемко, действует только в истинном облике и на близкие расстояния.
– Вырос мальчик-то на глазах! – ненатурально всхлипнул демон, выворачиваясь из рук Хранительницы и ныряя в подворотню. – Как закончите, позовите!
Александр и Ираида даже изображать удивление или какие-то другие чувства не стали. И так понятно, что демон превыше всего ценит свою шкуру. Серафим стоял над съежившимся в углу маленькой площади Чумой. Всадник оказался худым, рахитичным человечком с одутловатым лицом, изъеденным разными болезнями.
– И что нам с ним делать? – чуть брезгливо уточнил Фима, не отводя взгляда от Всадника. – Ты нас уверял, что они непобедимые, а этот забился в угол при одном виде твоего ножика. Может, это не Чума, а мелкий бес какой-нибудь?
– Нет, это Чума… – задумчиво отозвался Александр, с непониманием и тревогой прислушиваясь. Его взгляд казался рассеянным, скользил над головой Чумы, обращаясь к серому небу и обегая площадь.
Чума только сжимал в руках старинного вида пенал с каким-то свитком и злобно щерился. Вдруг на его лице появилось темное торжество и… Из воздуха в центре площади соткались еще трое.
Глава двадцать вторая. О появлении главного злодея
Голод был худ, словно скелет кожей обтянули. Гордыня был облачен в яркую, из бархата с золотом одежду в стиле времен Итальянского Возрождения. Фигуру Смерти окутывал темный балахон.
– Кто посмел встать на пути Всадников? – голоса четверки прозвучали хором, словно говорил один. Чума крысой кинулся к братьям, но не теряющий бдительности Серафим его перехватил. Ударить помешало какое-то снисходительное сочувствие. И тут же раскаялся. Жалкий человечек пнул курсанта с неожиданной силой. Серафим охнул, но не упустил врага. Тот завертелся ужом, пытаясь вырваться из болевого захвата, и выронил свой пенал.
Чума пронзительно завизжал, кинулся, пытаясь вернуть драгоценный свиток. Серафим оказался быстрее: подхватил предмет, привычно сунул за пояс на спине и встретил противника уже лезвием кинжала. Тогда Чума бросился к центру площади и вот уже вся четверка стоит рядом. Миг – и нелепые фигуры окутались туманом. И спустя несколько секунд в центре площади остался лишь один воин. Он был высок ростом, вдвое выше обычного человека и облачен в белые и пурпурные одежды. Его лицо сияло небесной красотой. Золотые волосы ниспадали вдоль спины. На голове его был венец, у пояса меч.