Конечно, пока что их связь хейтера устраивала. Но только за неимением другой кандидатуры... А воплощение привлекательности, даже пристрастившееся к кристалке, на альтернативу тянуло с лихвой.
–А это так просто делается? – наивный вопросик, но для новичка простительный. Во времена, когда хейтеры не жили в отдельной реальности, все тоже было несложно.
–Чтобы стать хейтером, достаточно понять, что ты – хейтер, – Пейнджел заговорщицки подмигнул девушке. – Ты ведь ненавидишь этот мир и себя? А мир ненавидит тебя... Этого хватает, и всегда хватало, чтобы навсегда стать на путь пустоты и хаоса...
Он заметил на лице Наоми странное выражение – что-то вроде испуга, смешанного с удивленным отвращением. «Интересно, что я ей нес, – всплыла кверху брюхом полумертвая мысль, – надо все-таки разобраться, а то сбежит моя альтернатива к Контеру в гости...»
–Не сбегу, – ответила демонесса на невысказанное опасение. – А чтение мыслей я не контролирую. Так уж вышло...
–А... Ну и отлично, – «если ее устраивает то, что она видела в моей голове, тогда все просто великолепно». – Наоми, ты можешь рассказать мне то, что меня интересует?
–Смогу, – девушка кивнула. – Я верну тебе память... только это тебя вряд ли обрадует.
–О чем ты? – внезапно проснулось давно забытое Пейнджелом чувство беспокойства вкупе с интуицией. Последняя орала на пределе голоса, что, согласившись, хозяин уже не будет прежним... Но хейтер не привык доверять предчувствиям, даже таким явным и логичным. В конечном итоге, он был вовсе не прочь измениться – какая разница, в конечном итоге? Разом больше, разом меньше...
–Не могу объяснить, – Наоми улыбнулась, и голос интуиции затерялся где-то на дальней грани сознания. – Так ты согласен?
–О чем речь? – какая разница, на что соглашается хейтер? Должно быть все равно...
Светлая тень рванулась навстречу демону так резко, что Пейнджел немедленно пожалел о собственном вертикальном положении. «Предупреждать надо!» – успел подумать он, помня, что девушка слушает мысли...
А затем началось настоящее безумие. Невозможность, до боли реальная... и боль была настоящей, хоть и пришла из прошлого. Перед глазами в ускоренном темпе (должно было быть так, но время словно растянулось!) пронеслись события последних дней – не совсем со стороны, но повлиять на свершившееся было невозможно... И одновременно рядом, спина к спине, стоял тот, светлый – так же «наслаждаясь» жизнью самого Пейнджела...
Они не разговаривали – хватало зрелища, чтобы узнать друг друга, как самих себя... Чтобы понять – тоже, возможно, достаточно было... Конечно, ни один из них не мог согласиться с другим. Хейтер изумлялся поступкам того существа, кем он был, а это существо с ужасом смотрело на жизнь, согласующуюся с хейтерскими идеалами...
Существо. Светлое создание. Ангел – отражение в кривом зеркале, на стекло которого явно пошли осколки нематериальных розовых очков... Отражение, стоящее в самом конце коридора из таких зеркал...
Хейтер. Один из немногих героев своего времени. Демон, ненависть которого родилась одновременно с ним – а может, и чуть опередила...
Одинаковая преданность разным идеалам.
Отвращение к самому понятию «ненависть» – не мешающее втайне от себя ненавидеть...
И – равная по модулю привязанность к ненависти, как к последнему мосту над пропастью. Логичная для того, кто видит пустоту...
Если бы тень могла отбрасывать свет – это было бы точное описание для них. Тень и свет. Ненависть и любовь...
Свет не был способен существовать в одиночку. Пейнджел хорошо разглядел всю дорогу Ангела – боль, чувство собственной бесполезности, страх и крошечные крупинки счастья... Прошлое хейтера, казалось, окончательно сломало недосформировавшуюся личность – сломало, наглядно продемонстрировав подлинные стороны мира, предназначенного для жизни демонов.
Ангел не собирался бороться за превосходство. Он готов был отступить – и исчезнуть. Свет сыграл свою роль...
Но, как Ангел не являлся на самом деле полностью светлым, так и Пейнджел не был законченной сволочью. То, что хейтер увидел в последних днях, заставило проявить хоть небольшое, но уважение к собственной светлой стороне...
Это было трещинкой в броне, за которой все это время прятался оскорбленный подросток, променявший один ненавидящий и ненавидимый мир на другой, больший... Променявший – возможно, потому, что никогда не знал ничего, кроме ненависти... У Пейнджела и не могло быть другой дороги – только перестать быть пассивной жертвой и превратиться в хищника...
Теперь он смотрел, как прошел бы дорогу, освободившись от груза памяти. И видел – то же геройство, ту же самоотдачу, то же упорство...