— Я люблю тебя, — шепчет он на ушко, подбежавший Сашка хватает его за руку, и они выходят из квартиры.
"Это выдумки", — слышу голос. Оборачиваюсь. Нет, тут никого нет и быть не может.
Я хожу к психологу, он говорит, что голоса — следствие моей напряжённой работы. Именно по её совету, я стараюсь не думать о делах в домашних условиях. Всё из-за моего характера.
"Гиперответствееность" и стремление всё контролировать. Во всём быть главной, и чтобы меня слушались, беспрекословно выполняя все поручения. От этого мне сложно расслабиться, и появляются странные сны. Они сводят меня с ума. А иногда мне кажется, я слышу голоса. Именно кажется. Ведь здесь никого нет.
— Здесь никого нет, — произношу вслух и иду в комнату. Мне даже кажется, что из прихожей доносится в ответ: "Есть". А затем ещё тише: "Здесь точно кто-то есть".
Очень не хочется признавать, что я ненормальная. Говорят, сумасшедшие никогда себя таковыми не считают. Значит, я, и правда, схожу с ума? Мамочки. Я вышла на кухню заварить чай из успокаивающих трав, которые тоже посоветовал мне мой психолог. И немного приободрившись, снова вернулась в спальню. На тумбе у кровати книга: я взяла её в антикварном магазине; продавец уверял меня, что там описываются занятные вещи, и мне подумалось, что для одного из предстоящих проектов, смогу найти в ней много интересных идей. Но открыть её так и не удалось. Мобильный издал сигнал, и я с ужасом обнаружила, что звонит заказчик. Подняла трубку и приготовилась нести небылицы, но Матвей Самойлович совершенно неожиданно меня обрадовал:
— Дианочка, я на неделю улетаю, может даже на две. К сожалению, вынужден перенести нашу встречу, завтра не смогу принять работы…
— Это очень хорошо! — вырвалось у меня от радости, и я тут же прикусила язык.
— Хорошо?
— Хорошо, что вы предупредили, — выдохнула я и ударила себя по лбу. Что-то со мной происходит. Я всегда раньше могла контролировать свои эмоции и говорила только хорошо подумав, стоит ли это делать. — Удачного полёта, будем ждать вашего звонка, — прощебетала я, надеясь, что заказчик не заподозрит ничего необычного в моей любезности. Он не заподозрил. Рассказал, что полностью мне доверяет и с нетерпением будет ждать окончания командировки.
Распрощавшись, я положила трубку. "Мысли материальны", — отметила я про себя. А жизнь прекрасна. За неделю мы точно успеем всё переделать. К тому же сегодня рабочие уже должны были приступить и к вечеру обещали кое-какой результат. Жаль, что я не заехала вечером на объект. Завтра. Я поеду туда завтра. Главное, сейчас не думать о работе. Я снова взяла книгу в руки.
Странное название "Как управлять иллюзиями". Открыв первую страницу, я осторожно расправила листы руками. Пожелтевшая от старости бумага зашелестела, поддаваясь моим движениям, и отчего-то я затаила дыхание, будто могла спугнуть что-то неизведанное, что таило в себе многообещающее, судя по количеству страниц, издание. С первого абзаца я окунулась в мир, описываемый в древнем полотне и поразилась, насколько знакомыми мне кажутся заставляющие задуматься строки. Всё так просто и сложно одновременно, но чем больше я вчитывалась в текст, тем сильнее во мне росло чувство тревоги. Пульс участился, а в голове отбивая его ритм вертелось одна и та же фраза: "Вспоминай же!". Однако я точно знала, в эту антикварную лавку, где приобрела эту раритетную находку, ранее не заходила, так откуда же это ощущение, будто книгу я вижу не впервые? Хмурясь всё сильнее, я ещё раз пробежалась глазами по зацепившемуся за взгляд абзацу. Он выбивался из всех своим странным повествованием.
"И мир этот соткан тобою. Посредством иллюзий твоих всё вокруг. Пока будешь верить, он есть, но так хрупок, когда о реальности вспомнишь своей. Не можешь ты этим уже управлять, но если захочешь — то выход найдёшь. Представь невесомость, что в шаре в руках. О чём ты мечтаешь, боишься чего. И всё происходит, что думаешь ты. И беды, что видишь, и счастья мечты. Но бойся тех мыслей, что горе влекут. Они загоняют тебя в пустоту. Доверься ты свету под полной луной, а мысли неважные прочь отгони".
Какая-то ерунда. Я вдруг почувствовала, что прочь устремились абсолютно все мысли. А не только неважные. Комната словно потемнела на глазах, и очень захотелось спать. В общем-то, мне ничего не мешает именно этим и заняться.
***
Сладкая истома заполняла всё мое тело; белый свет, яркий, дерзкий. Он прибивался сквозь шторы и падал прямо на нас, не давая нежиться в объятиях подольше.
— Останься, куда ты спешишь всё время? — он провёл рукой по моим волосам, а я покачала головой и, прижимая простынь к груди, поднялась с кровати. Намереваясь поскорее отправиться в душ, преодолела расстояние до двери, но на пороге обернулась:
— В следующий раз постараюсь сбежать пораньше, не обижайся.
— Постарайся в следующий раз сбежать навсегда.
— Ты же знаешь, это невозможно, Ден. Я не могу даже ненадолго оставить с ним сына.
— Пацану уже десять лет. Взрослый парень, — начал по обыкновению он по сотому разу твердить одно и то же, но я не стала слушать.
— Это не обсуждается, — прервала я его. — Кажется, я уже говорила…
— Прости, — поспешил он сменить свой настрой. Встав с постели он направился прямо ко мне и остановился, подойдя вплотную. — Не верю, что говорю это, но да, я ревную и места себе не нахожу.
— Ты же знаешь, у нас с ним ничего нет и быть не может. Но он его отец. Даже если я запрещу, сын будет сбегать туда, а я стану для него человеком, который препятствует их встречам. Мне кажется, он меня ненавидит и винит во всём… Пожалуйста, не заставляй меня разрываться. Не ставь меня перед выбором.
Мне показалось, Ден напрягся. Эта тема всегда была у нас под запретом, но почему сейчас мы вдруг вздумали говорить об этом?
— Выбор… — задумчиво произнёс он. — Ты права. Я лишь оттягиваю время. Выбирать придётся в любом случае. И если не тебе, то это придётся сделать мне, — добавил он пониженным голосом. Не хочу даже думать, что мне понадобится выбирать между ними. Результат я знала, а решения нет. Сын любые мои намёки, что в моей жизни может появится мужчина, отвергает. Узнает о Дене, и снова сбежит из дома. Я не могу так рисковать. В прошлый раз, когда я лишь заговорила о подобном, это чуть не обернулось трагедией. Сына нашли лишь на следующий день в пригороде. Он пытался поймать машину, чтобы уехать из города.
Я молча взглянула в бездонные глаза. Каждый раз поражалась их глубине, и вроде бы только что злилась, но стоило взглянуть на него, и сердце замирало. Провела рукой по его подбородку, двухдневная щетина приятно щекотала ладонь, а я улыбнулась:
— Хотела бы каждый день засыпать и просыпаться рядом с тобой. Но это невозможно.
Он ничего не ответил, лишь потянул меня за руку, и ткань, которую я только что так усердно прижимала к груди, заструилась по бёдрам и бесшумно опустилась на паркет. Коснувшись моих губ губами, он вдруг остановился и прошептал, словно сдерживаясь, сквозь зубы:
— Порой мне кажется, я тебя ненавижу. Так сильно, как и люблю, — теперь он жадно поцеловал меня и снова остановился, глубоко дыша. Я слышала, как бьётся его сердце, а по телу прошла дрожь. Не от страха. Напротив. Он прижал меня ещё сильнее, и у меня от его близости закружилась голова. Снова его шёпот: — Чёрт, если бы ты только знала, что творишь со мной.
Ответить он мне не дал. А я вопреки тому, что уже опаздывала, поддалась вспыхнувшей между нами страсти, и отвечая на каждое его движение, казалось, всё больше теряла голову. Я кусала его губы и царапала плечи, не желая сдерживаться. Да и сопротивляться ему было выше моих сил. Это безумие. Но пусть оно продлится ещё немного. Только не останавливайся, прошу. Я не хочу возвращаться в реальность сейчас.