Петя подождал немного, не скажет ли наставник еще чего, не дождался и уверенно произнес:
– Чушь полная, чепуха! Никогда не верил во всяких медиумов!
– А в то, что вы со временем станете ангелом, верили? – Петя смутился и отвел глаза.
– Тем не менее, я тоже допускаю, что это чепуха, – продолжил наставник. – Но дело не во мне и не в вас, Петр Андреевич. Дело в тех людях, которые чепухой это не считают. Людях, которые послужили причиной вашей смерти. Убили они вас не преднамеренно, но если бы не видели другого пути завладеть описанием обряда, пошли бы и на сознательное убийство. И пойдут еще, не сомневайтесь, если им покажется, что нет другого пути, чтобы получить желаемое.
Мысль о том, что Маришка, у которой находится рукопись, находится в смертельной опасности, пришла Пете, только когда он улегся на кровать с высокими подушками в комнате для гостей. Он попытался сосредоточиться на этой мысли, но сон накатил неотвратимо, и проснулся Петя только утром от раздражающего жужжания комара.
Глава VI
Жизнь Внемлющего вошла в накатанную колею. Оба учителя – Парва и Манус, разрешили Петросу не посещать общих занятий и давали ему индивидуальные уроки – почти каждый день. В семье дела тоже обстояли хорошо. Жены Прометея искренне, как казалось, полюбили Петроса и отлично ладили между собой. Не реже раза в две недели молодой человек встречался с другом Слоном. Приглашать его в гости не полагалось, поэтому друзья несколько раз чудесно провели время в городе, столице Первого номоса. Не так давно Слон сделался завзятым театралом. О причине нового увлечения друга Петрос догадался, когда тот познакомил его со своей новой девушкой Басей. Бася была, в это почти невозможно поверить, актрисой!
– Как же так? – удивился Петрос. – Ведь актер – чисто мужская профессия. Женщина-актер такая же глупость, как женщина-стражник или женщина-учитель.
В ответ Бася стала доказывать, что женские роли должны исполнять женщины, мол, это естественно и приближает театр к живой жизни. Зачем театру походить на жизнь, Петрос не понимал. Это все равно, как на картине, изображающей праздник отпущения рабов, тщательно прописывать воспаленные следы ошейников, гнилые зубы, прыщи и нечистоты на полу. Всего этого довольно в жизни, зачем их переносить на картину? У искусства совсем другие задачи. Бася не соглашалась, а коварный Слон, взглядом давал понять Петросу, что полностью разделяет его мнение, а на словах поддерживал свою нелогичную подругу. Опять влюбился, тряпка.
На следующий выходной втроем отправились в новый театр. Оказалось, что под патронажем одного из Богов, на окраине Столицы недавно возвели новое здание на тысячу зрителей, где ставят пьесы молодых авторов, а женские роли играют только женщины. В театр прибыли в шикарном закрытом паланкине с восемью носильщиками – Слон изо всех сил пускал барышне пыль в глаза. Бася усадила друзей в первом ряду амфитеатра, а сама присоединилась к актерам – оказалось, что в этой постановке у нее есть маленькая роль.
Театр оказался не театром, а черт знает чем. Мало того, что там играли женщины, так и все актеры были без масок, предоставляя зрителю возможность самому догадаться, кто тут хороший, а кто плохой. Догадываться об этом, по замыслу авторов постановки, следовало лишь по актерским гримасам, репликам и телодвижениям – хор, которому положено разъяснять намерения и смысл действий героев, напрочь отсутствовал. Отношение к происходящему на сцене зритель должен был тоже составить сам – никаких тебе моральных оценок со стороны отсутствующего хора. А еще актеры изъяснялись не стихами, а прозой, словно находились не на сцене, а на городской улице. Неудивительно, что у зрителей не было шанса следить за сюжетом. Что до Петроса, он вообще не понял, где и когда происходит действие. Сначала герои изъяснялись на архаичном диалекте, словно жители южных гор, и упоминали праздник цветения персиков. А потом все заговорили со смешным акцентом, словно западные варвары, а единственная появившаяся на сцене маска, явно предназначалась для зимней мистерии. После окончания пьесы, Бася довольно высокомерно объяснила, что о единстве времени и места действия не идет и речи. Оказалось, что сюжет начался в одном из южных номосов, а закончился в стране варваров, причем на десять лет позже начала. Дискуссия о театре не переросла в ссору только благодаря Петросу, который с трудом сдерживая смех, признал, что ничего не понимает в современном искусстве. Умный человек никогда не будет спорить с женщиной друга.