– В суд. Доказать, что это мой ребёнок будет не трудно. Есть куча свидетелей, что я его родила. Профессор, акушерка Дуся, да весь персонал роддома.
– Ну и что? Ты отдала его добровольно, подписала отказ.
– Я скажу, что вы с мужем меня "обработали", уговорили отдать ребёнка, пользуясь моим бедственным положением. У меня не было другого выхода. Я была бездомной. А теперь я встала на ноги, у меня есть работа. Да, вашу квартиру придётся вернуть, но, учитывая, что я буду одинокая мама с младенцем, мне, уверена, дадут комнату в общежитии.
– Тебе не стыдно? – с ненавистью процедила Ксения. – Ты пользовалась нами, нашими деньгами. Ты благодаря нам приобрела человеческий облик. Ты знала, на что шла!
– Я ошибалась, с кем не бывает? Говорю же, любой суд встанет на мою сторону. Учтут, что я не избавилась от ребёнка, не сделала аборт. Я находилась на грани самоубийства. Что мне оставалось?
– Знаешь, Алин, я думала, ты – нормальный человек. Жалела тебя и была бесконечно благодарна тебе за твой дар. Я ноги готова была целовать тебе за то, что ты для нас сделала. Но теперь вижу, что ты – подлая обманщица. И эгоистка.
– Можешь считать меня кем хочешь. На этой неделе я иду в суд подавать иск.
– Ты не сделаешь этого!
– Увидишь!
– Прошу, не надо! – Ксения уже рыдала, прижав к себе Валечку, которая тоже монотонно ныла, уткнувшись в мамино плечо.
Алина почувствовала свою власть над Ксенией. Она, в отличие от Ксюши, хорошо держалась. Говорила твёрдо и уверенно. Она владела ситуацией. Всё у неё получится!
– Не уговаривай меня. Даю три дня на размышления. И жду, когда вы привезёте мне ребёнка. Если мы всё решим мирным путём, то я не стану препятствовать вам с мужем общаться с моей дочкой. Кстати, я хотела бы поменять ей имя. Всегда мечтала назвать её Татьяной. Но, может и не стану… Посмотрим. В общем, я жду. Кстати, вещи мне не нужны, я уже многое прикупила. Только коляска пригодится.
Алина развернулась и быстро пошла к выходу из сквера. Через минуту она оглянулась и увидела, что Ксения села на лавочку и поит девочку из бутылочки, покачивая на коленках. Ксения качала головой, что-то приговаривая, успокаивая, видимо, малышку. Алине неприятно было это наблюдать. "Ничего, всё забудется, всё встанет на свои места. Ксении придётся переболеть, но вернуть мне дочь она обязана. Я не виновата, что мне пришлось отдать её им. Теперь я всё исправлю, со мной дочка будет по-настоящему счастливой", – думала она.
Весь вечер и следующий день Алина провела в мечтаниях. Она перебирала такие милые сердцу детские вещички, которые покупала в течение последнего месяца, представляла, как берёт на руки свою малышку. Теперь ей было легче это делать, так как она видела её воочию. Надо же! Как она жила без неё все эти месяцы? Слава богу, она набралась смелости и сделала шаг к своему счастью. Она – молодец.
Глава шестая
– Милая, успокойся, прошу. Подумай о малышке, она же переживает, глядя на тебя плачущую.
– Да как же я могу, Петь, успокоиться? – причитала Ксения Виноградова. Она уложила спать дочку, и теперь могла дать волю слезам. Весь день женщина крепилась, боясь показать родителям и соседям своё заплаканное лицо, тревогу в голосе. И только теперь, вечером, когда она осталась наедине с мужем, смогла дать волю эмоциям.
– Мы что-нибудь придумаем, – утешал Пётр супругу, вытирая слёзы с её лица широкой шершавой ладонью.
– Да что ты придумаешь? Она обратится в суд! Ведь всё, что мы сделали – не законно. А у тебя ещё эта судимость… Вдруг она скажет в суде, что мы её обманули или запугали, заставили отдать нам ребёнка? Что тогда?
Пётр почесал затылок. Ответил не сразу:
– Ну не возвращать же ей нашу дочь!
– Конечно нет! Я умру, но не расстанусь с Валечкой!
– Вот гадина! Делай людям добро после такого!
– Петь, а может нам уехать куда-нибудь, а? Она нас не найдёт.
– Куда? У нас и родни нигде нет. Не… Это не выход. Ещё не хватало нам от этой су*ки бегать!
– Петь, я на всё готова ради дочери, – продолжала Ксения, давясь слезами.
Пётр обнял жену. Он стал гладить её по густым волнистым волосам, поцеловал в макушку. Он и сам был готов на всё ради их счастья. В малышке он души не чаял и не представлял без неё существования. Конечно же, никому он её не отдаст. Он понимал, что должен срочно решить вопрос. И он изрёк, подняв лицо Ксении и глядя в любимые, такие грустные глаза:
– Мы дадим ей денег. Много. Я уверен, что дочь ей не нужна. Она же не вспоминала о ней почти год. Мы отдадим ей все наши сбережения, а я ещё заработаю… Только теперь я возьму с неё расписку в получении денег. На тот случай, если ей опять придёт в голову угрожать судом.