– А она?
– Замолчала. Я тогда руку от лица её убрал и сказал ей, мол так и так. Бери деньги и отвали от Виноградовых. А не то хуже будет. Сейчас ты мне распишешься в бумаге, что взяла у них десять тысяч рублей. Не успел я договорить, как она громко так кричать начала, что никаких денег она не возьмёт, что она не продажная, и что-то там ещё. Я ей тогда, чтоб заткнулась, двинул по роже. Ты же разрешил. Ну она отлетела к противоположному гаражу. Упала, а когда падала, сильно об стену гаража стукнулась, и с крыши на неё глыба ледяная упала. Прям на голову. Ну и затихла она.
– Ты что придурок?! – выпалил Пётр. – Я ж тебе сказал, слегка ударить, только напугать! А она от твоего удара об стену гаража ударилась. Как так?!
– Ну она ж орала, как резаная. Я не виноват. Лучше что ли бы было, если б кто-нибудь услышал и ментов вызвал?
– Что ты наделал, Родя! Может она жива? Надо "скорую" вызвать. Срочно!
Пётр потянулся к трубке телефона, но Родион перехватил его руку.
– Не надо, Петя! Я проверил, умерла она. Подошёл, глянул: у неё кровь изо рта пошла, глаза раскрылись и выпучились.
– О боже! – произнёс Пётр с досадой в голосе. – Ну ты и идиот! Зачем только я тебя попросил. Вот дурак! Теперь нас найдут, и всё. Вся жизнь прахом пойдёт.
Кухарчик снова наполнил стаканы. Он уже взял себя в руки.
– Брат, может всё обойдётся, а? Ты же говорил сам, баба одинокая была. Одна жила. Никто её искать не будет. Найдут не сразу. Там место безлюдное, да и она под грудой снега лежит. Голова одна торчит. Ещё метель сейчас, вообще заметёт.
– Будут её искать. Она же учительницей в школе работает. Работала…
– А…
– Вот тебе и "А"! Может у неё хахаль есть, подруги. Вдруг она кому-то рассказала о том, что родила и ребёнка отдала. А теперь вернуть хочет. Мало ли…
– Блин, чё делать, шеф?
Пётр заходил взад-вперёд. Наконец, в голову пришла здравая мысль.
– Так, – обратился он к Родиону, – сейчас ты берёшь деньги и сваливаешь из города. Немедленно. Куда угодно, хоть на родину в свой Кишинёв. Понял? Следов твоих тут не должно остаться.
– Как это, сваливаю?
– Очень просто. Бабки бери и вали. Документы твои в порядке. У тебя ни жены, ни жилья. В общаге своей скажешь, что мама в Молдавии заболела, и ты срочно уезжаешь.
– Что, эти бабки? – спросил Родион, косясь на чемоданчик.
– Эти, эти. Бери!
– Но… Там много…
– Всё равно. Они твои. Надеюсь, ты их не профукаешь, а новую жизнь начнёшь. Иди-иди, не мешкай.
Кухарчик не мог поверить, что это происходит с ним наяву. Он взял чемодан и подошёл к Петру.
– Петь, ты уверен? Спасибо… Не ожидал. Ты прости меня, что так получилось. А как же ты?
– Нормально я. У меня семья. Жена и дочь. Они – главное для меня. Это ты прости, что втянул тебя в историю. Надеюсь, тебя никто не видел. Тем более, если ты и вправду случайно…
– Клянусь, я не хотел! Да и не видел меня никто. Говорю же, там тьма была непроглядная. Ещё снегопад, поэтому ни одной живой души не было!
Кухарчик обнял Петра. Оба мужчины успокоились. Скорее всего, это водочка сделала своё дело. Помогла, родимая.
– Прощай, друг! Брат! – сказал Родион. – А помнишь, как мы тогда, в шестьдесят первом?..
– Да. Всё я помню. Иди, скорее, Родя. Даст бог, свидимся.
Родион попятился задом к двери с заветным чемоданчиком в руке и блаженной улыбкой. Пётр закрыл за ним дверь и устало сел за стол. Бутылка была пустой, как и пачка "Примы". Мысли путались в его голове. Несмотря на выпитое, он ощущал себя трезвым, как стекло. "А что, если Кухарчик наврал, и Алина жива? Может, он вообще не встречался с ней? Да нет. Зачем ему это? Он же не знал, что я ему деньги отдам. Да и потом, если бы он хотел завладеть ими изначально, то сразу бы сбежал с этим чемоданом. Но он же не сбежал, а принёс его. Может съездить в гаражи и проверить всё самому? Нет. Опасно. Ещё увидит кто, да и следы могут остаться. Короче, надо ждать", – заключил Пётр Виноградов. Он убрал со стола и вышел, наконец, со склада. На улице бушевала настоящая февральская вьюга. Он вызвал такси. Дома, куда он попал после часу ночи, шатаясь от усталости, он за чашкой крепкого кофе поведал жене историю о том, как отдал Алине деньги, она их взяла и поклялась сейчас же уехать из города. К себе в деревню. А потом в Москву. Ксении можно не волноваться, больше она их не потревожит.
Потом, спустя три дня супруги Виноградовы прочитают в газете объявление о пропаже человека с маленькой фотографией Алины Неверовой. На вопросы Ксении Пётр будет отвечать лишь, что, наверное, Алина решила начать новую жизнь, поэтому никому не сообщила об отъезде. А про себя подумает: "Значит, ещё не нашли тело. Была бы жива, была бы дома или в больнице. Не искали бы".