– Да… До сих пор у меня все поджилки трясутся от воспоминаний об этом дне. Как представлю, что могла потерять Валечку…
– Такова судьба ангела – вечно переживать за жизнь своего человека. Вечно страдать и радоваться за него и вместе с ним.
– Это трудно.
– Согласен.
– А где ты был всё это время?
– Летал по разным мирам. Делами своими ангельскими занимался.
– Ты кого-то охранял?
– Нет. Я других ангелов курировал. Учил, наставлял. Ещё встречал некоторые Души, пришедшие в сей духовный мир, помогал им безболезненно перейти из мира живых сюда. Да и много ещё чего.
– А мне так было тоскливо… Я ни с кем за всё это время даже не пообщалась, не поговорила.
– Как ни с кем? Ты то и дело говорила с Валентиной и с другими Виноградовыми.
– Ну, это ведь была односторонняя связь.
– Ну не совсем. Вспомни, как часто Ксения молилась, упоминая ангелов в своих молитвах. Благодарила за всё.
– Это было приятно, не спорю. Но всё же… Я хотела попросить тебя помочь мне отправиться снова на Землю.
– Я не ослышался?
– Нет, – заволновалась хранительница Алина. – Ты же сам говорил, что через пять лет мне будет позволено родиться заново, начать новую жизнь. А у Валечки будет другой ангел. Возможно, ты сам. Разве не так?
– Ты же так хотела быть рядом со своей доченькой.
– Я устала. Я люблю её безумно, но это так тяжело!
– Что тяжело? То что нет отдачи?
– Да. Это обидно.
Ангел Ларри замолчал. Потом вздохнул и с сожалением посмотрел на встревоженную Алину.
– Не, в этот раз не получится.
– Что?
– Не получится исполнить твою просьбу. Рано. Ты ещё не научилась самому главному.
Сердце у ангела Алины забилось быстрее. Закралось в душу нехорошее предчувствие. Надежда начать новую человеческую жизнь, похоже, не оправдается. Она спросила трясущимися губами, едва выговаривая слова:
– Что ты такое говоришь? Я же добросовестно выполняла свою работу. Я превозмогала себя! Ты сам похвалил меня за это. Разве я не заслужила прощения? Я ведь во всём покаялась, всё осознала. Всё, что в прошлой жизни делала не так! Чему я не научилась?
– Смирению. Ты не научилась смирению. Ты вообще мало изменилась с той нашей встречи. И эгоисткой как была, так и осталась. Даже сейчас печёшься о себе любимой и споришь со мной!
– Что ты имеешь в виду? Объясни.
– Ты так и не смирилась, что ты не мать Валентины. Вот скажи, разве ты не рада, что у девочки такие хорошие родители?
– Рада.
– Но тем не менее, ты не полюбила их. Ты втайне ненавидишь Ксению и Петра. Можешь от кого угодно это скрывать, но от меня не скроешь. Я тебя насквозь вижу.
– Но разве я обязана их любить? Да, я благодарна им, что воспитывают мою дочь. Но ведь моя задача была оберегать девочку. Я это и делала!
– Вот-вот. А для своей Души ты ничегошеньки не сделала.
Ангел Алина занервничала очень сильно. Она смотрела на самодовольного красавца Ларри, и ей казалось, что и его самого она готова возненавидеть в этот момент.
– Даже не думай, – сказал он, прочитав её мысли. – Не очерняй свою душу такими низменными порочными мыслями. Ненависть, обида, ревность. Ты должна быть беспристрастной.
– Но как?!
– Работай над собой. Это легче, чем выбить мячик из рук ребёнка. Я, честно говоря, не ожидал, что у тебя такое получится.
– Ларри, ну пожалей меня! Причём тут этот мячик? Ну не могу я взять и всей душой полюбить этих Виноградовых. Не забывается как-то, что в той, земной жизни из-за них я потеряла дочь!
– Ой, не зли меня, Алинка. А то я сейчас исчезну. Ещё говоришь, что осознала свои прежние грехи.
– Прости. Они не виноваты ни в чём. Это я сама отдала им своего ребёнка. Но, чёрт! Всё равно я больше не хочу быть ангелом и не могу!
– Да… Ты совсем не имеешь представления о смирении. Даже отдалённого представления.
– Но Ларри!
– В общем, так. Ты ещё нужна девочке. Я удаляюсь. Прилечу к тебе через десять лет. И запомни: смирение и беспристрастность! Прощай.
На этот раз Ларри не стал улетать взмахнув крыльями по классике жанра, а просто постепенно растворился в темноте кухни вместе со своим неизменным ноутбуком. Испарился. И всё. Алина сидела за столом не двигаясь. Она закрыла глаза руками и горько заплакала без слёз. Как же это трудно, когда душа плачет, а слёзы не текут! Слёзы – это бесценный дар! Без них не легчает на душе, не становятся ясными глаза. Не трезвеет ум. Она встала и побрела в комнату к Валюше. Полюбовалась ею спящей. Села на подушку, прозрачной рукой погладила по головке. Что ж, смирение, так смирение.