Девушка села в электричку до конечной остановки: деревни Балагурово, где родилась и выросла. Через пять часов показались первые покосившиеся домишки её маленькой деревеньки. Всего восемьдесят восемь домов, практически все жители которых были работниками птицефабрики. Алина вышла, размяла ноги. Направилась к дому по широкой просёлочной дороге, с трудом волоча тяжёлую суму. Изредка ей встречались знакомые лица, она здоровалась, но не останавливалась. Каково же было её удивление, когда свернув на свою улицу, она увидела нечто странное: за сельским клубом, куда по субботам девчонкой она бегала на танцы с подружками, стоял вовсе не её родной старенький домик, а солидный двухэтажный терем, обнесённый высоким дощатым забором. Справа и слева от него тоже были какие-то незнакомые дома, но поменьше, одноэтажные. Алина поспешила в терем. Постучала. Ворота открыла, слава богу, знакомая тётя Тамара, бывшая соседка. Раньше они жили рядом через дом, она дружила с Алининой мамой и работала тоже на птицефабрике. Тамара, сорокапятилетняя пышная женщина в цветастом платке в накинутой на плечи фуфайке и в калошах на босу ногу, увидев Алину, заговорила быстро и каким-то извиняющимся тоном:
– Алиночка, детка, здравствуй, родная! Ой, сейчас я выйду, – засуетилась она, выходя наружу и прикрывая за собой калитку. – Ты прости, пригласить тебя не могу.
– Здравствуйте, тётя Тамара. А почему Вы здесь? Где мой дом?
– Я сейчас всё объясню, миленькая. Этот дом начальник птицефабрики нашей построил, Ефимов. И переехал сюда с семьёй из города. Год назад. Ты ж не приезжала… А я у них садовником устроилась подрабатывать, понимаешь?
– Чё-то не поняла, – еле выдавила Алина, – а мой дом снесли что ли?
– Ну что ты, нет! Пожар здесь был большой. Почти три года назад, как мать твоя съехала. Четыре дома дотла сгорели. Вот и отстроили новые. А на этом участке Ефимов построился.
– Да как же так? Я же тут прописана! Была…
– Ну не знаю, не знаю… Ты больше четырёх лет не появлялась. Ты же замужем, живёшь в городе с семьёй, работаешь. Да и адреса твоего мать не оставила. Кстати, так ждала тебя Елена, думала попрощаться приедешь с ней перед её отъездом.
– Тёть Тамар! Нужна я ей сто лет! Она только о своей Америке и думала, когда мужа заграничного нашла. Как ещё умудрилась, в нашем захолустье.
– Не в Америку, а в Австралию мамка твоя укатила. А мужик хороший ей попался, хоть и по-русски не бельмеса. Он фермер, в Россию с делегацией по обмену опытом прилетал. Здесь на птицефабрике и встретил нашу Ленку-красавицу! Ты бы видела, как глаза у него блестели, когда свадьбу их играли, на мать твою, как на богиню смотрел.
– Меня больше интересует, как мне быть теперь?
– Ты о чём, Алин? На кой чёрт тебе сдалась развалюха твоя старая. Кстати, можешь у меня остановиться, сейчас ключи дам. Помнишь, где я живу? Ты расскажи хоть, как семейная жизнь?
Алина буркнула, что семейная жизнь у неё нормальная, как у всех. Взяла ключи и отправилась домой к тёте Тамаре отдыхать с дороги. Завтра она уедет отсюда. Нет у неё и здесь дома теперь. И мать её за тридевять земель, за океаном.
Вечер у Тамары был проведён в тёплой дружественной обстановке. По мнению Тамары. Она донимала бедную девушку вопросами о муже, о её городской квартире, о работе учителем и тому подобном. Алина нехотя отвечала, врала как могла. Наутро, нагруженная корзиной с печёными пирожками и банкой деревенской сметаны в довесок к итак нелёгкой сумке, она уехала обратно в город. К двум часам дня она уже стояла перед кабинетом директора своей школы, который, несмотря на первое сентября и только что отгремевшую линейку для второй смены, всё же нашёл время для разговора с Алиной. Девушка рассказала своему бывшему начальнику, которому всегда импонировала, заранее придуманную историю о том, что к ним переехали жить старенькие бабушка с дедом её мужа, и теперь им мало места вшестером в двухкомнатной квартире. И попросила узнать, не найдётся ли им комнатка в студенческом общежитии педагогического института хоть на время. Директор сказал, что он не решает такие вопросы, но обещал задействовать свои связи и что-нибудь придумать для хороших людей. Ночь Алина впервые провела на улице, укрывшись от посторонних глаз в парке на детской площадке в маленьком деревянном домике. Утром, немного "помятая" после такой ночёвки, снова пришла к директору за ответом. Оказалось, в общежитии нет свободных мест. Вот если бы для одного человека, то ещё ладно. А для двоих – нет. Сказал, придти через месяц, возможно, ситуация поменяется, а он будет иметь её в виду. Спросил, где она теперь работает. Алине ничего не оставалось, как выдумать очередную ложь о том, что у неё нашли серьёзное заболевание, и она несколько месяцев будет лечиться, прежде, чем сможет приступить к работе.