– Не плачьте, Алина. Аборт можно делать до двенадцати недель. Сейчас нельзя, Вы ослаблены, могут быть осложнения. Полечим Вас недельку и сделаем.
От этих слов девушке стало ещё горше и она зарыдала навзрыд:
– Я так хотела ребёнка-а-а, а муж не хоте-е-ел… Теперь мне идти некуда.
– Ничего, всё образуется. Забудешь, как страшный сон. Не ты первая, не ты последняя. Я бы не советовал рожать никому в твоём положении, – заключил врач.
Алина вышла из смотрового кабинета, шатаясь дошла до своей кушетки и легла под одеяло с головой. Боже, какая злая у неё судьба! Она вспомнила, что тогда, в августе, после первой обнадёживающей встречи с Александром Матвеевичем, когда она парила в небесах от счастья, будучи уверенной, что скоро станет обладательницей заветной трёшки, она провела бурную ночку с Володей. Они тогда ещё отметили событие бутылочкой ликёра, которую распили вместе со свекровью, которую она на радостях даже один раз назвала мамой. Потом, бродя по улицам, Алина и не замечала, что в организме что-то не так. Да, тошнило слегка, но это понятно от чего: от несвежей и нечистой еды. Любого затошнит, если есть отходы. Насчёт других физиологических явлений тоже всё было понятно Алине: нет женских "праздников", и хорошо: меньше неудобств. А не было их от сильного стресса, от потери веса, голодания… Так это расценивала Алина. Теперь всё встало на свои места. Мечта о долгожданной беременности осуществилась слишком поздно: теперь ей не нужен ребёнок, а ему не нужна такая мать. Если и родит, всё равно его заберут в дом малютки. Но как же не хочется на аборт!
Через час к девушке подошла санитарка и сказала, что её переводят в палату. Видно, врачи пожалели несчастную и решили, пусть поживёт в нормальных условиях хоть немного.
В палате было светло и тепло. Алина здесь была одна, от пола и тумбочек пахло хлоркой. Видимо, недавно выписали пациенток и обработали мебель и полы дезинфицирующим средством. Принесли её одежду, чистую, но заношенную до дыр. Надевать её не хотелось, и Алина предпочла остаться в больничном халате. Молчаливая медсестра положила на тумбочку горсть таблеток и пояснила как их принимать. Потом уколола укол и поставила внутривенную систему. Лёжа под капельницей Алина впервые задумалась о суициде. "Как прекрасно было бы умереть", – решила вдруг она. Да! Сейчас это – самое то! Разом избавиться от всех проблем. У Алины дико болела душа. Вдумываться в то, что внутри неё развивается новая жизнь, что у её ребёнка, как объяснили врачи, уже бьётся сердце и шевелятся ручки с ножками, её не хотелось. Было страшно от осознания того, что это существо скоро умрёт. Её выпотрошат, как свежую рыбу. Поэтому, правильнее будет умереть им вместе. Но как? Самое лучшее, это сброситься с высоты. Убежать из больницы, найти любой дом повыше и выпрыгнуть из подъездного окна. С десятого этажа, к примеру.
Итак, способ самоубийства был придуман. Она не сдрейфит. Она сделает это. Боли Алина не боялась, по крайней мере физической. Боль души гораздо сильнее, она невыносима. За последние два часа Алина уже раз сто проиграла в уме всё действо. Вот она поднимается на верхний этаж какого-нибудь дома, отворяет окно подъезда, вылезает на карниз и … Прыг! Секунда страха, секунда боли. И всё кончено.
А что дальше-то? Ничего не будет? Пустота? Её окровавленное тело закопают по скорому на безымянном кладбище для бродяг, на могилке поставят табличку с номером. И вот её нет. Алина призадумалась. Ну да, тело схоронят, а душа? Есть ли у неё она, и что она из себя представляет? Ответа не было. Алина так глубоко погрузилась в размышления, что даже не заметила, как наступил полдень, и позвали на обед. Есть хотелось сильно, но в столовую Алина не пошла, рассудив, что человеку, собравшемуся на тот свет, это не обязательно. Однако же, санитарка принесла ей тарелку с супчиком, компот и яйцо вкрутую прямо в палату. Запах от горохового супа ударил в ноздри, и девушка не смогла сопротивляться. Душа – душою, а желудок свою песню поёт. Алина поела, и от обеда ей потеплело. Почему-то как раз на душе.
Думать на эту тему оказалось интересно. И почему она раньше не пыталась узнать ничего о своём устройстве? Вот есть её тело: кости, кожа, органы… А есть мысли, эмоции, мечты, характер. Это ведь не составляющие тела. Тогда душа ли это? Нет, не может это быть душою. Ведь вроде бы душа должна быть вечной, цельной. Что ж, после смерти тела, весь этот набор качеств будет существовать сам по себе, в воздухе витать? Без формы, неорганизованно? И кому потом её особый характер, тем более мысли и эмоции, противоречивые под час, нужны? Без точки приложения, без тела? Куда они деваются после смерти человека? Они же нематериальны, поэтому умереть не могут. Наверное, рассеются они, как дым. Тогда что же останется? Душа, или дух? Тогда это что-то большее, чем просто мысли и эмоции. Но что? Да и почему, собственно, она думает, что непременно что-то должно остаться?