Первый молодой человек из Викиной группы, три раза заглохнув, все-таки доехал до светофора.
– Выходи, – сказал гаишник, – сдал.
Затем за руль сел сам экзаменатор и проехал наиболее опасный участок: светофор и под мостом, что было, впрочем, вполне оправдано с точки зрения здравого смысла. Потом посадили другую девушку, которая все никак не могла тронуться с места, потому что забывала снять с ручника. Когда ей наконец это удалось, ее отпустили с теми же словами:
– Выходи, сдала.
Дальше гаишник вздохнул, зевнул и устало посмотрел на оставшихся. Оставались Вика и еще одна девица со множеством дорогихколец на пальцах. Одно из них было точно от Tiffany, Вика его узнала по рекламе в глянце.
– Выходите, сдали, – сказал гаишник и, подумав, добавил: – Автомобилистки…
“Вот это да, – размышляла Вика, возвращаясь в здание, где принимали экзамены, чтобы сфотографироваться и получить права. – А еще говорят, что деньги не главное в жизни. Вот что бы я без денег делала? Крутилась бы, как мартышка, на этой площадке, пытаясь въехать задом в импровизированный гараж и сбивая поставленные планки. Или плакала бы, как эта несчастная, которой уже третий раз не ставят экзамен. – При этих мыслях о деньгах и их отсутствии ей вспомнился Чебурашкин. – А ведь не позвонил мне ни разу с тех пор. Хотя я сама его просила дать мне время. Ждет, наверное, весточки от меня. Мучается. Пусть ждет”.
В конце июня в палату к Симулину начали пускать посетителей, и Вика отправилась его навестить. Хотя работа в “Оптиме” часто вызывала у нее раздражение, к Дедушке она относилась хорошо. Ее поражал тот факт, что в свои преклонные годы, он, вместо того чтобы жить тихой пенсионной жизнью, работает. И не просто работает, а занимает руководящую должность в большой компании. Она не представляла, как можно дожить до таких лет и не утратить желания ходить на работу. Может быть, это и есть то, что называют “человеком старой закалки”? Продукт советского времени, когда сотрудники не рассылали друг другу по электронной почте афоризмов типа “Человек рожден для счастья, а приходится работать”. Электронной почты тогда, конечно, еще не было, но ведь дело же не в этом. С такими мыслями Вика зашла в палату к Петру Лукичу. Палата была, естественно, одноместной и суперкомфортабельной. Симулин восседал, опершись на спинку кровати, как на троне.
– Здравствуй, Виктория, проходи, присаживайся. – Дедушка встретил Вику так, как будто она зашла к нему в рабочий кабинет, а не в больничную палату.
– Как вы себя чувствуете, Петр Лукич?
– Как я себя чувствую, как я себя чувствую, йопт. Все одно и то же спрашивают. Как будто не видно, что я себя чувствую хорошо…
– Видно, – улыбнулась Вика.
– Ну вот, а что ты тогда, туды-сюды… Как там на работе?
– Нормально. Все как всегда.
– Ты замену Томецкому нашла?
– Нашла. Сейчас на испытательном сроке.
– Это хорошо. А Митенков когда появится?
– Не знаю, Петр Лукич. Ему пока врачи не разрешают заниматься умственной деятельностью.
– Да уж врачи, конечно, не разрешают, туды-сюды… У них работа такая. Позвони ему, узнай, какие у него планы. Этот новенький в продажах, как там его, справляется?
– Вроде да.
– Вроде – это не разговор. Ты побеседуй с ним. Мы ему на собрании задание давали, вот пусть тебе расскажет, как он его выполнил.
– Хорошо.
– Презентацию по корпоративному празднику готовишь?
– Да, – соврала Вика.
– Ты у меня тогда отпрашивалась в какое-то рекламное агентство на корпоративный выезд. Как прошло?
– Хорошо прошло.
– Так ты расскажи, туды-сюды.
– Я вам в презентации идеи изложу.
– Ну ладно. – Дедушка, несмотря на столь интенсивный допрос, выглядел все же нездоровым. И Вика решила закругляться.
– Петр Лукич, ну я не буду вас больше утомлять. Вот тут в пакете фрукты и конфеты от нашего отдела. Поправляйтесь скорее.
– Спасибо. Ты там всем передай, что я скоро выйду. Пусть не расслабляются, йопт.
– Хорошо.
– И еще…
– Да?
– Ты вчера все утро где была?
“Кто-то настучал, – подумала Вика, – вот ведь, от родного коллектива не скроешься”.
– В ГАИ на права сдавала.
– Сдала?
– Да.
– Ну, поздравляю! Ладно, иди. Спасибо, что навестила.
– Не за что. Выздоравливайте.
Июль
Свадьба Корольковой и Пузика была намечена на пятнадцатое. Вика предполагала прилететь в Париж двенадцатого, два дня погулять по городу, день на свадьбу, а шестнадцатого вернуться домой. Она никогда еще не была во Франции и с нетерпением ждалаэтой поездки. Все было готово: билеты, бронь на гостиницу, документы на визу. В начале июля Вика купила платье и туфли (лучше не вспоминать, за какие деньги, но ведь такой случай выпадает раз в жизни: приглашение на свадьбу в Париже). Единственное, что беспокоило Вику, – ситуация в “Оптиме”. Дедушка еще не вышел на работу – запрещали врачи. Складывалось впечатление, что в его отсутствие корабль под названием “Оптима” окончательно потерял курс и приготовился утонуть. Продажи продолжали падать, инвестиции задерживались, а с ними и зарплата персоналу. Коллектив роптал, и многие стали поговаривать об уходе. Вике ежедневно поступал десяток заявлений. Часть сотрудников, привыкших жить от зарплаты до зарплаты, просили выплатить аванс или оказать материальную помощь, некоторые подавали заявления об увольнении. Вика не могла сдержать этот поток, но и позволить сотрудникам разбежаться она не имела права. Приходилось уговаривать, успокаивать и просить подумать. Все это психологически сильно выматывало, и Вика чувствовала себя как никогда усталой. У нее не было сил даже на традиционные жалобы, она ложилась спать в десять вечера и еле-еле вставала в семь по звонку будильника. От такого напряжения у нее даже начались проблемы с циклом, произошел сбой, и критические дни не пришли в положенный срок. Вика знала, что так бывает от сильного переутомления, и надеялась, что сможет прийти в себя во время “французских каникул”.
Однажды вечером позвонил Павлик:
– Привет, Царевна-лебедь. Как дела?
– Привет. Нормально, спасибо.
– Что-то ты грустно звучишь.
– Да на работе проблемы.
– Что случилось?
– Долго рассказывать. Не со мной лично. В целом нервная обстановка.
– Понятно. Может, сходим куда-нибудь в выходные? Я тебя буду развлекать.
– Да уж, развлекать ты умеешь… Не получится. Я уезжаю в четверг.
– Куда?
– В Париж.
– Да? И… надолго? – по голосу было понятно, что Павлик огорчился.
Вике это польстило.
– Нет, Чебурашка, ненадолго. В воскресенье вернусь. У моей подруги свадьба там будет, я туда и еду.
– А-а! Ну что же, желаю хорошо провести время.
– Спасибо. Давай созвонимся, когда приеду.
– Давай. Только на следующей неделе я тоже уеду.
– В Омск?
– Почему в Омск? На тренинг. В Мадрид. От работы посылают.
– В Мадрид? Поздравляю! А я и забыла, что ты у нас самый умный. Конечно, кого еще туда отправлять?
– Да нет, просто я знаю испанский, и это было обязательным условием для участников программы.
– Ты говоришь по-испански? Я не знала…
– Ты вообще обо мне ничего еще не знаешь, Вика.
– Звучит многообещающе. Ну что же, желаю тебе хорошей поездки.
– И тебе!
“Забавно с этим Чебурашкой получается, как в мультфильме про Простоквашино: „А я еще и вышивать могу, и на машинке тоже…“. Может, надо было поехать в Париж с Чебурашкой? Может, он еще и французский знает? – размышляла Вика. – Нет, пожалуй, лучше без него. В Париж со своими Чебурашками не ездят”.