— Ребятки, а время терпит? Как бы ни припоздниться! Вы уж наплюйте на всякие там приличия и такты, а ломитесь в любое время дня и ночи, — взволнованный предполагаемой катастрофой, просил Вадим. — Ты, если что, Антон, ни о каких скромностях не думай, если под угрозой жизни людей. Я сам, вы мне это уж позвольте, буду решать, что важно, а что и потерпит.
— Да нет, Вадим, еще как терпит. Даже с избытком, — вмешалась в мужской разговор Елена. — Мы и сами рисковать не стали бы. Нам вполне с избытком хватило этих двух стихийных бедствий.
— Ну, дети мои, — Вадим достал из бара бутылку коньяка. Разлил по бокалам и положил на стол три целых лимона. — Я вас внимательно слушаю. Говорите все подряд, а уж зерна от плевел очищать будем потом.
— Мужики, — попыталась вмешаться в утреннюю пьянку Елена. — Может, на вечер перенесем! А там уже или за удачу, или за позор напьемся до поросячьего визга. А то с утра даже как-то неприлично.
— Лена, — успокоил женщину Вадим. — Мы на вечер водки наберем. И закуски приличной. А утренний коньяк, как глоток кофе. Лишь бодрит и в мозгах осветление производит. И к тому же располагает к откровению, развязывая язык и освежая память. Плюс смелости добавляет. Ведь сейчас мне придется ваш бред по инстанциям передавать. Ох, господа хорошие, не построю я ладно и складно предложения, пока не пропущу стопочку. Да и на вас без сочувствия смотреть сложно.
— А лимон как? Кусать или грызть, как яблоко? — уже согласилась со всеми вескими доводами Лена, но решила взять весь этот питный процесс в свои руки под женское управление, чтобы не допустить самотека. Ей и самой хотелось бы слегка взбодриться, чтобы почувствовать какую-то раскованность. Сон сном, но после пробуждения к ней вернулся мандраж и сомнения.
— Я его тебе зубами почищу, — предложил Антон, поднимая скорее бокалы, чтобы опять кто-нибудь не отвлек от процесса взбадривания и приведения организма в состояние оптимизма и веры в удачу. — Выпьем за успех в нашем пророчестве, за удачу в начинаниях и за то, чтобы избежать позора. А то шум поднимем, а эти уроды, я имею в виду террористов, испугаются и отменят взрыв. И тогда кроме нас никто не поймет того подвига, что мы совершили во имя спасения.
Антон влил в горло одним залпом весь коньяк из своего бокала и откусил от лимона кусок, предлагая от своего намеченного цитруса закусить жене. Выпили и посидели несколько секунд, молча. Потом Антон тяжело выдохнул, словно приготовился к трудному восхождению на крутую гору, и приступил к изложению подробностей ночного видения, разумеется, исключая из повествования первую половину своего сна. Абсолютно ненужная информация в их деле. Она лишь маленький звонок, что вторая половина является пророчеством, и Антон по этому показу должен насторожиться и быть предельно бдительным. Вот таким Макаром задумал провидец предупреждать Антона о готовящейся катастрофе. Спорить с ним Антон не желал.
Он красноречиво обрисовал это зеркальное здание, светящееся табло и цифры на нем, означающие точную дату и время взрыва. Сегодня в 14.40. Имя красивого здания "Меркурий". А сам смысл, как только не название планеты, Антон не разобрал. Хоть и большие буквы были на доске у входа в здание, но Антон находился на противоположной стороне улицы возле ларька "Табакерка", а потому определить функциональные особенности его он определить не мог. Но сам ларек тоже является хорошим ориентиром. И остановка, и ларек — полный набор точных ориентиров.
— Вот за два этих ориентира головой ручаюсь, — уверенно постучал себя кулаком в грудь Антон. — Плюс "Меркурий". Я могу, если что, и более подробный адрес указать, но не думаю, что там таких зданий, да еще с таким именем, полно. Так что, это будут очень точные ориентиры. Но в те далекие годы, когда мне пришлось побывать в этом самом месте, так там даже ничего подобного не было. Ясно ведь, что современное и построено совсем недавно. Много блеска и красоты.
— Я тоже так думаю, — согласился Вадим и с опаской покосился на телефон, из которого ему сейчас придется предупреждать далекий Азимовск о грядущей катастрофе. До сих пор, пока он лишь только слушал друзей, то на душе было спокойно и максимально уверенно. И казалось вполне реальным и доступным вот сейчас он соединится с начальником местного МЧС, все там внимательно выслушают его эти подробности, и закрутится машина по спасению и принятию адекватных мер. Но, когда Антон выложил свои измышления с подробным описанием всех аспектов, и наступило время действий уже для Вадима, то легкий мандраж без спроса и весьма нагло прокрался в его организм. Ему неожиданно самому стало нелепо представлять, какими такими убедительными словами он будет передавать по телефону взрослому человеку, наделенному большой властью и полномочиями, этот бред про пророческий сон.
Прав был в случае с Саратовским аэропортом, что проще и легче можно было взвалить всю ответственность на анонима, позвонившего почему-то на телефон начальника МЧС города Вилежин. Однако он уже засветил в самой Москве этого Антона со своими сновидениями. А потом и сам факт звонка казался бы нелепым. Почему же доброжелатель звонит за столько верст от самого акта? Да и любой обычный гражданин, скорее всего, позвонит в милицию. Откуда же простому человеку телефон начальника МЧС знать? А тут в этой ситуации, когда промедление просто недопустимо, придется объяснять не только про угрозу, но еще и про источник. Звонить через Москву слишком рискованно. Могут промедлить, посуетиться и дело загубить. Легче конечно сейчас уже только потому, что сверху прикрыть могут, если уж сильно упертый Азимовский начальник окажется. Так что, говорить нужно будет внятно, чтобы уверенность у абонента возникла с первых слов, и у собеседника не было сомнений во здравии ума Вадима.
Эти свои переживания и волнения Вадим не показывал своим друзьям, которые в данную минуту полностью были уверены в него, и что тот скандальный Саратов не повториться. Он просто наполнил еще раз бокалы янтарной жидкостью, без тоста и пожеланий проглотил этот эликсир смелости и взял в руки телефонную трубку. Длинные гудки, как зачаровывающая музыка, парализовала друзей. Они боялись шевелиться и громко дышать, чтобы лишним шумом не спугнуть эту мелодию. Было томительное ожидание и неизвестность, когда же наконец-то тот, кому предназначался этот звонок, появится в своем кабинете и возьмет свою телефонную трубку так надрывно звенящую и требующую незамедлительного внимания. Одновременно в душе затаился страх и сомнения, словно кто-то внутри не желал, чтобы мелодия гудков ожидание прерывалась.
— Полковник Вихров слушает, — как выстрелом прогремел на весь кабинет баритон некоего неизвестного из далекого Азимовска.
— Это полковник Сидоренко вас беспокоит, — ответил Вадим, подмигивая друзьям, чтобы те не волновались и теперь полностью положились на него. — МЧС города Вилежин. Зовут Вадим Алексеевич. Вполне допускаю для упрощения беседы просто Вадим. Думаю, что так лучше поймем друг друга.
— Ну а меня Дмитрий Сергеевич. Значит и меня можно просто Дмитрием назвать. Так о чем, Вадим, говорить будем? Какая спешка позвала меня за тысячу верст? Так понимаю, что не обычная товарищеская беседа. Да еще в такую рань.
— Я тоже так думаю, — слегка замялся Вадим, но быстро взял себя в руки и ринулся в атаку. — Дмитрий, только обещай выслушать до конца, даже если возникнут сомнения в трезвости и адекватности разума собеседника. Честное пионерское, но мы звоним не из психушки, хотя такие мысли и могут возникнуть вполне на законных основаниях. Сужу сам по себе. Я бы на твоем месте поступил аналогично. Потому и предупреждаю тебя столь длинной тирадой.
— Настолько серьезны и опасны дела в твоем Вилежине? — с легкой иронией в голосе, но с полной готовностью выслушать собеседника до конца и понять его на столько, на сколько хватит разума, спросил полковник Вихров. — Смелей, Вадим. Сам же понимаешь, что в нашей работе могут вполне вероятно возникнуть любые, даже сверхфантастические ситуации. Но они такими лишь кажутся до их разрешения. Вполне допускаю, что и у тебя сейчас она аналогичная. А как только доберемся до сути, так сразу станет понятной и простой. Говори, вдвоем, авось, быстрей разберемся, чего уж теперь мяться, как девица.