Рудгар, пригибаясь как под градом стрел, проскользнул к валявшейся голове своего хозяина и, завернув ту в свой плащ, быстренько рванул обратно в замок, стараясь не оглядываться на вызывающую панический ужас фигуру. Десяток уцелевших «терминаторов» поджидал его в опустевших коридорах замка, и направился следом. Вскоре все они оказались на большом балконе, где матово красным цветом горела пентаграмма перемещения, Рудгар совсем не собирался следовать примеру других и отправляться туда, куда его пустят, нет, он пойдет туда куда хочет, он рассмеялся и поудобнее перехватив голову господина, шагнул в открывшийся портал.
Вот и все. Ангел окинул взглядом опустевший мир и, шевельнув крыльями, воспарил над ним. Опухоль разрослась, и уже затронула другие ветви, если отделить ее, то притянутые ветви резко распрямятся, что повлечет за собой не менее непредсказуемый результат, если оставить все как есть, но подавить ее разрастание, эффект такой спайки тоже не предсказуем, миры начнут проникать друг в друга пересекаясь и дробясь, ветви переплетутся и получиться уродство. Он еще раз облетел пораженную ветвь, нет, нарост слишком тяжел, еще немного и ветвь отвалиться, увлекая за собой притянутые миры, а по мере падения может зацепить еще многие. Создатель о чем думали те, кто прикрепил остаток этого мира к живой и здоровой ветви.
"Не прикрепили, а привили" — неожиданно раздалось у него в голове, — " Была надежда, что Разрушенный войной богов мир оживет и начнет развиваться как вполне самостоятельная ветвь"
"Ага, такой славненький мир с кучей монстров, новый ад, что ли создать хотели"
Голос возмущенно фыркнул.
" Не все монстры, заключенные в этом мире были абсолютно подвержены тьме, была надежда, что подпитавшись энергиями от твоего мира, он станет вполне самостоятельным и самодостаточным, миром мифов и легенд, но не вышло"
"Понятно хотели, как лучше, а получилось как всегда"
Голос промолчал.
Ангел еще раз посмотрел на злополучный нарост, прикидывая, что ему делать, и вдруг понял: "ведь если бы его не было, если бы он не появился, то и проблемы бы не было, хотя, кто он такой чтобы отбирать у этого мира надежду, надежда должна быть всегда, а значит".
Он вздохнул и принялся за дело. Он хотел дать этому миру надежду, тем более что об этом попросила его любимая.
Эпилог.
Он падал куда-то. Стены мелькали мимо со скоростью пролетающего экспресса, иногда ему казалось, что падение приостанавливается, но вскоре скорость набиралась вновь.
"А может, я не падаю, — а лечу, подумал он, — хотя какая разница. И вообще кто я?"
Он попытался напрячь память, но тщетно, в голове стаяла такая, же полумгла, как и вокруг. Вяло подумалось, что у этого падения должен, когда то наступить конец, и тогда его, скорее всего, размажет по встретившей его земле, но почему то было все равно. Падать просто так было скучно, и он стал вглядываться в проносившиеся мимо стены. Стены были вполне обычные бетонные с проглядывающей сквозь выбоины ржавой арматурой, иногда, правда попадались и кирпичные участки, а пару раз даже натуральный деревянный сруб, а один раз так и вообще нечто невероятное, состоявшее из переплетенных корней деревьев. Но и разглядывание стен вскоре надоело.
"Ну, когда же это глупое падение закончиться" — подумал он и попытался заглянуть вперед. С трудом, выгнув голову через плечо, он неожиданно увидел несущуюся на встречу с бешеной скоростью землю. Удар был не такой уж и сильный, как он ожидал, приложило, конечно, порядочно и он почти минуту скользил вниз по пыльному склону, точно по льду, ежесекундно молясь чтобы не попался каменистый участок. Наконец спустя бесконечно долгие мгновения его движение остановилось. От этого приземления внутри все гудело и ныло, а голова, казалось, прям сейчас разлетится на тысячу мелких осколков. Подниматься совершенно не хотелось, а охота было лежать вот так спокойно, смотря в клубившийся над землей туман и медленно погружаться в эту теплую пыль. Ему даже стало казаться, что это уже происходит, и он медленно уходит в землю, почему-то стало хорошо и спокойно, и боль медленно вытекала из израненного тела в пыль.
— Может, хватит валяться, — голос заставил его вздрогнуть и резко вынырнуть из наступавшей на мозг нирваны.
Он с трудом оторвал голову от засасывающего его тело поверхности дороги и огляделся. Рядом у обочины на карачках сидел Странник в своей неизменной потертой штормовке и, жуя травинку, с улыбкой рассматривал Алексея.
— Ну что прибыл, хирург ты наш.
— Прибыл, однако, похоже, здесь я уже был, — парень узнавающе посмотрел на бесконечную дорогу.
— Конечно был, — соглашаясь, кивнул собеседник. — Может, хватит валяться, а то врастешь в дорогу по самое нехочу, выдирай потом тебя.
Алексей усмехнулся и одним резким движением поднялся на ноги и, стряхнув пыль, шагнул к поднявшемуся Страннику.
— Ну и куда пойдем, вверх или вниз или может вбок к знакомому домику.
— Не знаю, — Алексей замолчал, окунувшись в накатывающие волны воспоминаний, вновь заныло сердце, захотелось завыть и бежать куда глаза глядят. Лиска его милая Лиска — его рыжий лисенок, была мертва, ее душа ушла, ушла в неизвестные дали.
Странник, внимательно следивший за выражением лица парня, понимающе похлопал его по плечу.
— Не грусти, ты еще встретишь ее.
— Когда, где?
— Там, — Странник кивнул на дорогу, и она вдруг пошла рябью, и они оказались в темноте космоса, на тропинке состоящей и миллионов звезд. — Где то там ты ее встретишь, я знаю.
Алексей кивнул, еще мгновение назад он хотел высказать своему странному собеседнику все, что он о нем думает, а теперь вдруг в его душе наступило странное спокойствие. Он с улыбкой посмотрел на своего спутника.
— А может мне домой?