– Если вы ищете факты, молодой человек, то – увы… – священник развёл руками. – Видали эти края и не лучшие времена, а потому документальные свидетельства, если таковые и были, не сохранились. Конечно, что-то было записано заново по памяти – наиболее важное. Но некоторые сведения так до сих пор и передаются из уст в уста, как, например, превратившийся в предание рассказ о художнике и его… Впрочем, погодите-ка! Мой предшественник, поведавший мне историю создания фрески, называл имя женщины, что на ней запечатлена! Да-да, это так! М-м-м… – священник нахмурил брови, копаясь в памяти, но в конце концов с сожалением покачал головой: – Однако это было довольно давно – так, сходу, пожалуй, не вспомнить… Знаете, одно время я вёл дневник, и если мне удастся найти в своих записях нужную информацию, то я с радостью сообщу вам имя.
Март в задумчивости потёр лоб.
– Имя женщины, умершей два века назад… – пробормотал он. – И вы даже не уверены, вспомните ли его! Всего лишь предание, которое вполне может оказаться вымыслом!
– Ну, я абсолютно доверяю словам прежнего настоятеля, а тот, я уверен, ни капли не сомневался в честности своего предшественника. Конечно, если вам недостаточно слова того, кто не вправе солгать, то… – священник пожал плечами.
– Что вы, что вы… – окончательно сник Март и побрёл рассеянно к выходу, всё глубже погружаясь в раздумья, так что даже забыл попрощаться.
Настоятель проводил юношу взглядом. Если бы Март обернулся в этот момент, он бы увидел в глазах священника неподдельное сочувствие и даже жалость…
Никаких конкретных доказательств Март не добыл, однако слова святого отца нашёл вполне убедительными. По сути, Март достиг своей видимой цели, обнаружив то, что предполагал с самого начала изысканий: таинственная девушка – вовсе не призрак и не явившийся ему невесть за какие заслуги ангел, а вполне реальный потомок женщины, запечатлённой на фреске.
Март раскрыл тайну девушки-ангела, и всё же радости от этого вовсе не испытывал. Более того: разочарование, овладевшее им поначалу, вылилось в опустошённость и апатию, что совершенно выбило юношу из колеи. Март, конечно, мог бы пуститься на поиски той самой девушки, чтобы расспросить её лично, но отчего-то не было желания ещё раз услышать подтверждение слов настоятеля. А может, ему просто было обидно обнаружить обычную лягушку там, где, не смея себе в том признаться явно, ожидал он увидеть царевну.
Март захандрил и несколько дней был сам не свой. Цветок с сияющей сердцевиной, который начал было вновь появляться в его снах, пропал, а Март… Март даже и не вспоминал о нём.
5
Недомогания – телесные ли, душевные – в молодости излечиваются быстро. Повседневная деятельная кутерьма вернула Марту былое равновесие: учёба, поиск работы, новые знакомства…
Музыка играла слишком громко, и Март морщился, когда особенно резкий звук выстреливал прямо в мозг. Впрочем, дискомфорт с избытком компенсировался атмосферой бесшабашного веселья: орава студентов – его друзей, сокурсников, просто товарищей по университету, которых он едва знал в лицо, праздновала окончание сессии. Март был уверен, что вечеринку закатили в доме у кого-то из небогатых опытом учащихся первого курса – кого же ещё возможно уломать на организацию в своём жилище подобного бедлама? Усмехнулся: что-то скажет этот неосмотрительный добряк на следующее утро? Впрочем, поскольку сам он не являлся тем наивным добряком, то данный вопрос его мало интересовал.
Удобно расположившись в кресле, Март с удовольствием потягивал пиво: можно расслабиться – заслужил, сессия худо-бедно сдана! Мог бы, конечно, постараться и вытянуть пару предметов на баллы повыше, но… И так вполне сгодится. Он лениво скользил взглядом по веселящейся студенческой братии, то и дело вскидывая руку при виде знакомых, и прислушивался вполуха. С трудом выделяя из какофонии голосов, разбиваемой на короткие порции музыкальным ритмом, лишь отдельные фразы, Март вникал тем не менее в новости и сплетни, свежие и не очень.
– …По третьему разу!
– О, боже! Стоит ли время терять – четвёртого уже не будет!
– Как профессиональный утопающий, он цепляется даже за призрак соломинки, и, надо сказать…
– …Повто… Уф-ф… Повтор-ри: Коркен-цихен-бахер!
– Корнерцифер… Корвин… цирбен… Нахер! Ну его, этого Люцифера! Давайте лучше…
– Коркенцихербайнер! Язык расплети, прежде чем молодёжь учить, прогульщик ты и неуч!..
– …Абсолютные противоположности: рассудительность одного и безрассудство другого – как плюс и минус.
– Удивительно, почему они до сих пор не аннигилировали? Как им вообще удаётся выносить друг друга?.. Вон, вон! Ты только взгляни!