Ангел
Свет упал под самое утро. Снежным пятном накрыл густой туман на опушке, заискрился инеем и, ровно как цветные блестки фейерверка в угольном небе на праздник, внезапно потух. Через мгновение на том же самом месте возник силуэт и, разрывая сизый туман в клочья, в кромешной тьме, заскользил к деревне. Не прошло и минуты, как лес затянул открывшиеся раны, и опушка зажила своей прежней жизнью. Человек умирал. Тяжело, с надрывом и хрипом цедил жизнь по капле. Хрипел и харкал слюной на заострившийся подбородок, ощущая в своей груди огонь, пожирающий его изнутри. Иногда он засыпал, и тогда из закрытых глаз сквозь залохматившиеся ресницы на большой, обтянутый серой кожей нос, текли слезы. Последний месяц у его кровати дежурили родные. Безмолвными тенями скользили у постели, то появляясь, то исчезая, чтобы через время появится снова. Ждали. Тень, возникшая в углу, подрагивая, замерла, а затем направилась прямо к кровати. Остановившись около умирающего, скукожилась, согнулась и словно змея скользнула на постель, через мгновение замерев рядом с человеком. Кровать жалобно скрипнула, принимая на себя двойной вес, и человек резко открыл глаза. В углу стояла полная женщина лет шестидесяти. Грязные калоши, юбка, надетая прямо на теплые штаны, фуфайка и теплый платок, странным образом обмотанный вокруг головы. Она сделала два шага, приближаясь к кровати. Человек с трудом поднял руку, словно приветствуя её. - Что, гадина, опять с моим вчера "нажрались"? Человек вымученно улыбнулся. - Ишь ты, лыбится он мне тут! А ты знаешь, что Степана паралич разбил. Все, инвалид он! Лежит! А я сколько тебя просила не водиться с ним, ходила к твоей Наташке, яйца вам куриные носила, но ты и слушать меня не хотел! У лежащего потекли слезы и, еле слышно шевеля обветренными губами, изо всех сил стараясь пересилить хриплое дыхание, он прошептал: "Прости". Тут же изо рта, ушей, глаз - прямо на белое белье обильно потекла черная густая, дурно пахнущая жидкость. Существо, сидящее рядом на кровати, нагнулось над лежащим и стало жадно ее пожирать, громко урча, словно от удовольствия. Когда от черноты не осталось и следа, тень опять замерла, а в углу появился мальчик лет двенадцати. В стоптанных сандалиях на босу ногу, с пионерским галстуком на шее, он почему-то держал на плече удочки. Человек привстал на локте - Димка!? - Привет, - мальчик насупился, - что опять прогоните? - Нет, нет...Димка, Димка...ты же тогда утонул... а я уже давно про это забыл...старался забыть.... - Мальчик, наклонив голову, зашмыгал носом - Димка, прости, - человек опять плакал. Мальчик исчез, а тень еще громче урча, начал пожирать вновь хлынувшую черноту. Умирающий лег на спину, уже не закрывая глаз. Казалось он, не видя потолка, смотрит куда-то вверх, туда, куда не доступно заглянуть простому смертному. Следующей была беременная девушка, которая плача, все поглаживала живот и повторяла про ребенка, которого ей пришлось из-за него убить. Потом два мальчика, державшихся за руки, просто молча стояли посреди комнаты. Затем появилась женщина, с лицом, некогда красивым, но теперь уже покрытым сетью морщин... Люди выходили и выходили из угла и после того, как человек просил у них прощения, исчезали. Он уже не лежал, а сидел на кровати и слезы больше не текли. Человек улыбался. Существо же, напротив, уже только лежало и, по- видимому, не имея больше сил встать и натужно хрипя, слизывало со спины человека выступающие уже в очень небольшом количестве черные капли. Процесс явно доставлял существу сильную боль, но оно не остановилось ни на мгновение. Через время все кончилось. Человек, притомившись, лег на спину и закрыл глаза, не переставая улыбался. Тень громко хрипела рядом. Хлопнула дверь. В комнату вошла девушка лет двадцати. Наклонилась над лежащим, приложила голову к его груди - Мама, мама... папо-чка-а-а! Захлопали двери, по дому забегали. Кто-то, громко топая, пробежал под окном, раздался звук отъезжающего мотоцикла, что-то тяжело упало в комнате... Только два человека не слышали этих звуков: девушка, рыдающая на груди усопшего и как заведенная повторяющая: "Я же молилась... я же просила... ангела-хранителя... помочь..." и сам покойник, остановившимся взглядом провожая вылетевший из него искрящийся сгусток, который, ускоряясь, устремился куда-то вверх, прямо в звенящую пустоту. Тень на кровати извивалась, трансформируясь в какое-то новое, удивительно мерзкое и ужасное существо. Уже можно было разглядеть горящие злобой ярко-красные глаза, толстый хвост, покрытый струпьями и огромные когти, появившиеся на узловатых руках. Встав с кровати и пошатываясь, существо, глухо рыча, направилось к двери. Но стоило ему ступить на пол, как он тут же превратился в дымящуюся смолу и с каждым шагом существо все глубже и глубже в него погружалось. Вскоре оно исчезло совсем. Запели петухи, зашелестел листвой ветерок и редкий, кое-где оставшийся туман устало упал на траву, безжалостно уничтожаемый встающим над горизонтом солнцем. Начиналось новое утро.