Анри тоже поднялся и, подойдя к ней, крепко обнял ее. Ему хотелось сказать еще кое-что, но пока он решил промолчать.
– Спасибо Анри,– тихо проговорила Рози ему на ухо.– Спасибо за понимание и заботу.
– Но я люблю тебя, Рози. Ты – моя дочь,– сказал он, улыбаясь и с нежностью глядя в ее глаза.
Эти слова растрогали ее до глубины души и, не в силах больше справиться со своими эмоциями, она расплакалась.
– Не надо,– мягко сказал Анри.– Не плачь. Все будет хорошо.
39
Вито Кармелло был так доволен, что не мог сдержать счастливой улыбки. Его радость проявлялась и в оживленном поведении, и в энергичной пружинящей походке. Он ощущал себя помолодевшим на целых десять лет. И все благодаря утреннему телефонному звонку Джонни.
Его Джанни позвонил сегодня утром из Перта, и то, что он сказал, добавило Вито новой жизненной энергии. Он знал, что и на Сальваторе, который последнее время чувствовал себя неважно, это произведет такое же действие. Вот почему Вито с самого утра направился к Стейтен-Айленд – хотелось скорее передать хорошую новость Дону. Его старый гамба будет так же удивлен, как и он сам. И так же счастлив.
Когда он поднимался на последние ступеньки, двое солдат их Организации, стоявшие перед входной дверью, весело приветствовали его. Но у него не было времени на разговоры с ним. «Gintaloons»,– пробормотал он себе под нос на сицилийском наречии. Но пренебрежительную реплику покрыл широкой улыбкой.
Первым, кого он увидел, был Джо Фишерс, склонившийся около кухни. Джо редко бывал в доме, и Вито подумал, к чему бы это.
– Привет, Вито! Как жизнь? – воскликнул Джо, бросившись навстречу и стараясь обнять его.
– Неплохо, Джо, неплохо,– ответил Вито, отстраняя от себя гангстера-убийцу.
«Подонок»,– подумал он, пересекая холл и направляясь в комнату Сальваторе, которую тот называл своим кабинетом.
Сальваторе сидел за письменным столом, беседуя с Энтони, консильере, расположившимся в кресле напротив. Когда Вито вошел, они оба встали, радостно приветствуя его. Он сердечно обнял их обоих.
– Садись, садись,– сказал Сальваторе, указывая на кресло у камина.– Ты не часто приезжаешь с утра, Вито. Я уже сказал Терезе, что ты останешься на ленч. Она готовит то, что ты больше всего любишь: моцарелла с помидорами и оливковым маслом собственного приготовления и спагетти болоньезе. Нет ничего лучше нашей итальянской еды, а?
– Спасибо, Сальваторе, я останусь. У меня сегодня не особо много дел. Что здесь делает Джо Фингерс?
– Энтони хотел поговорить с ним.– Сальваторе покачал головой.– Джо совсем свихнулся. Никого не хочет слушать. Может, сегодня послушает. Когда с ним будет говорить консильере. Может, Энтони вразумит его.
– Предупреждений ему больше не будет,– сказал Энтони, переводя взгляд с Сальваторе на Вито.– Безмозглый ублюдок все больше наглеет. Это опасно, босс, всерьез опасно. Он слишком много треплется. И со слишком многими людьми. Не знаю, но меня это беспокоит. Думаю, он что-то вынюхивает.
– Ты имеешь в виду белый порошок? – спросил Сальваторе, обернувшись и глядя на Энтони.
– Может,– пожал плечами тот.
– Меня он тоже беспокоит,– проговорил Дон и опустился в кресло напротив Вито.– Но оставим пока это дело.– Он протянул руки к огню.– Сейчас я хочу посидеть здесь с моим старым гамба, поболтать, выпить стаканчик вина. Работать будем позже. Когда Франки вернется из Нью-Джерси.
Сальваторе поежился и встал перед камином, стараясь согреть свое тело.
– Холодновато для марта, Вито. Старые кости хотят тепла, а?
Вито согласился.
Энтони кивнул Вито и, обращаясь к Сальваторе, сказал:
– Я зайду позже, босс.
– Оставайся на ленч, Энтони.
– Спасибо, останусь, – ответил консильере и вышел из комнаты.
Когда они остались одни в тускло освещенном кабинете, Сальваторе испытующе поглядел на Вито.
– Ну а тебя что беспокоит? Что тебя заставило приехать сюда утром, Вито? И почему улыбка до ушей?
– Ах, Сальваторе, у меня хорошая новость,– захихикал Вито.– Замечательная новость – сегодня утром звонил Джанни. Из Австралии. Он нашел себе девушку. Какую надо.
– В Австралии? – нахмурил брови Сальваторе.– Австралийку?
– Нет, нет, здесь. То есть она сейчас в Париже, но будет здесь. Джанни сказал мне, что он нашел себе девушку, на которой хочет жениться. И она будет здесь, когда он вернется в апреле.
– Француженка?
– Нет, Сальваторе. Она американка. Хорошая американская девушка. Но она сейчас живет в Париже.
– И поэтому ты так разулыбался, старина? Он нашел себе там хорошую итало-американскую девушку и собирается привезти ее сюда. Боже мой! Не удивительно, что так сияешь. Это и меня радует. Как ее зовут?
– Розалинда. Он ее называет Рози.
– Звучит не по-итальянски. А фамилия?
– Мадиган.
– Мадиган. Она что, ирландка?
– Может, и так, но она католичка. Хорошая девушка, католичка, говорит Джанни...
– Откуда она?
– Из Куинса. Она выросла в Куинсе.
– А что она делает в Париже?– продолжал задавать вопросы Сальваторе, садясь в кресло напротив Вито.
– Она делается одежду.
– Как это?
– То есть, я говорю, она моделирует одежду. Для кино.
– Для этого он и позвонил? Чтобы сказать тебе обо всем?
Лицо Вито расплылось в улыбке. Закивав головой, он сказал:
– Джанни хотел, чтобы ты знал, что Рози скоро приедет. В апреле. Я точно не знаю когда, но скоро приедет. Так он сказал. Он хочет, чтобы мы с ней познакомились. Хочет пойти с нами в шикарный ресторан на Манхэттене. Ага, он этого хочет.
– У него был веселый голос?
– Ага, очень даже веселый. Говорит, на седьмом небе от счастья, и с гастролями все хорошо.
– Когда они заканчиваются?
– В конце месяца. Потом он собирается лететь из Сиднея в Лос-Анджелес. В Нью-Йорке будет в середине апреля.
– Может, к Пасхе? А девушка?
– Тогда же, я тебе говорю.
Сальваторе кивнул и, поднявшись, медленно подошел к маленькому угловому буфету у противоположной стены и достал бутылку красного вина. Открыв ее, он наполнил два стакана и, вернувшись с ними к камину, передал один Вито.