— Я люблю её, — шепчу я, как признание.
Позади меня что-то мяукает. Я оборачиваюсь и вижу Леди в траве, вылизывающую лапу. Её кошачьи глаза, кажется, светятся в темноте.
— Ты меня до смерти напугала.
Мяу.
Я смотрю на открытую дверь своего внедорожника, припаркованного на дорожке. Леди, должно быть, села на попутку и вышла прогуляться. Борясь со страхом, я опускаюсь на колени и глажу её маленькую пушистую головку, а она прижимается к моей ладони.
— Всё было не так уж плохо, правда? — шепчу я, скорее себе, чем кошке.
Она мурлычет, и этот звук напоминает мне мягкое дыхание Лили, когда она спит у меня на груди.
— Почему ты ушла из дома, Леди? Ты оставила Лили совсем одну.
Леди одаривает меня крошечным шипением, оскалом клыков и бьёт хвостом по воздуху. Когда я встаю, она снова садится на корточки и удерживает мой взгляд.
— Нам нужно вернуться. Пойдем, девочка. Не заставляй меня нести тебя.
Я иду к машине и оглядываюсь, чтобы увидеть, как кошка идет за мной, навострив уши, словно предчувствуя опасность. И не только она.
Глава 9
Лили
Уже почти одиннадцать, когда свет фар Элайджи пробивается сквозь жалюзи. Я позвонила ему, как только Далтон ушёл. Я собрала все пустые бутылки из-под цианида и поставила их на стол в гостиной. Мне нужны ответы, и они есть у Элайджи.
Не могу думать о Далтоне. Это слишком больно.
Когда я открываю дверь, Элайджа входит и обнимает меня, и я позволяю ему, хотя от того, как его руки скользят по моей спине, меня пробирает дрожь.
— Я приехал, как только смог. Где мистер Кормак?
— Ушёл.
Элайджа кивает.
— Он тебе не нужен.
Я фыркаю и веду Элайджу к столу в гостиной, показывая ему бутылки с цианидом.
— Далтон нашел это в доме, Элай. Я не знаю, откуда это взялось. Что ты ему сказал? Он думает, что я отравила свою бабушку, — слезы жгут мне глаза, прежде чем я успеваю остановиться, и мой голос срывается.
— Далтон — чужой человек, милая. Он не знает тебя так, как я.
Элайджа обнимает меня, утирая слезы. Затем его хватка становится крепче.
— Я люблю тебя, Лили.
Мой желудок скручивается.
— Элай…
— Ты чуть не ушла от меня, Лили Дюшан. Ты чуть не связалась с плохим человеком, но теперь я здесь. И я буду защищать тебя.
Моё тело кричит, чтобы я оттолкнула его.
— Отпусти меня, — говорю я.
— Разве я не составлял тебе компанию после похорон Роуз? Разве я не навещал тебя? Я единственный, кому не всё равно, сладкая. Единственный, кто по-настоящему любит тебя.
Его глаза кажутся такими мягкими, они притягивают меня и заставляют хотеть рассказать ему всё, но что-то удерживает меня. Инстинкт, голос в моей голове, который говорит мне, что Элайджа — лжец, а Далтон — настоящий. Потом я вспоминаю ещё кое-что: кроме меня и Далтона, единственный человек, который был в доме с тех пор, как умерли мои родители, — это Элайджа.
Я поднимаю глаза.
Он улыбается мне.
— Я так люблю тебя, Лили, — говорит он маслянистым ровным голосом, — сегодня вечером ты полюбишь меня в ответ.
Паника поднимается в моей груди, когда я толкаю его, но он намного сильнее, чем кажется по его худощавой фигуре.
— Не сопротивляйся, сладкая. Здесь никого нет.
— Я скажу шерифу!
— Шериф Хесс отвечает передо мной, Лили. Он не единственный. Тот коронер, который осматривал Роуз? Он скажет всё, что я ему скажу. Весь этот город принадлежит мне. Как ты думаешь, почему твои друзья перестали приезжать после смерти Роуз? А? Почему, по-твоему, все тебя бросили? Я предупредил их. Я сказал им держаться подальше, потому что я позабочусь о тебе. В Уиллоубруке я король.
— Пожалуйста, отпусти меня, — шепчу я, — пожалуйста.
Элайджа стоит так близко, что я вижу блики света в его зрачках. Я прижимаюсь спиной к стене, а он шагает вперед, впиваясь пальцами в мои руки.
— Ты моя, сладкая. Ты принадлежишь мне.
— Нет.
Элайджа кривит рот.
— Я устал от этого. Ты знаешь, чего я хочу. Жаль, что так вышло с самолетом, по крайней мере, это убрало твоих родителей с дороги. После этого Роза стала легкой добычей.
— Ты отравил её? — должно быть, это был он.
Элайджа улыбается и берет меня за запястья.
— Забудь о Далтоне. Он ушел и никогда не вернется. Если ты знаешь, что для тебя хорошо, перестань быть такой заносчивой. Ты станешь моей женой, — Элайджа оглядывает меня и чмокает губами, — да. Но если ты будешь сопротивляться, я сделаю тебя своей шлюхой. Никто не поможет тебе, Лили. Ни твой так называемый опекун. И уж точно не Роза.
— Убийца!
Элайджа кивает на бутылки с цианидом.
— Твоя бабушка была единственным, что стояло между нами. Я знал, что я ей не нравлюсь, она предупреждала, чтобы я держался подальше. Роза должна была уйти. Помнишь тот церковный пикник, Лили? Я добавила несколько капель в её напиток. Не много. Достаточно, чтобы смерть выглядела естественно. Эти пустые бутылочки — моя страховка на случай, если кто-нибудь вроде Далтона придет и всё испортит. Мне было легко спрятать их в этом доме, когда я приносил тебе подарки. Ты такая наивная, сладкая. А теперь. Ты будешь хорошей девочкой и будешь слушаться своего мужа?