Я беру самую большую затычку для попы — округлую стальную с отделкой из драгоценного камня в форме сердца. Я приношу её ему, и он трет ею мои складочки. Затем он встает, его член покачивается, он перегибает меня через кухонную стойку и вводит пробку в мою мокрую киску. Смазав её моими сливками, он выдергивает её и вводит в мою тугую попку.
Я вздрагиваю, когда игрушка растягивает меня, крепко впиваясь в меня. Эта пробка всегда заставляет меня чувствовать себя такой полной.
Далтон приспускает мою юбку и одобрительно кивает.
— Хорошая девочка.
Он готовит ужин и звонит в пекарню, чтобы они доставили мой торт домой. Мой красавчик суетится вокруг всего этого, говоря, как я нарушила его планы. Этот план, тот план. Но я могу сказать, что на самом деле он не злится.
Я у него в полном распоряжении.
Пока мы едим, я ерзаю на своем сиденье, переминаясь с одной стороны на другую, а большая пробка тычется в мой проход всякий раз, когда я привстаю. Я стону, когда задуваю девятнадцать свечей, и он усаживает меня к себе на колени. Одной рукой он кормит меня вкуснейшим тортом, который я когда — либо пробовала, а другой рукой под юбкой обводит круги вокруг моего клитора.
Моё удовольствие растет с каждой минутой, и я не могу больше терпеть.
— Вытащи её! — скулю я.
— О? Мой ангел не может вынести наказания?
— Пожалуйста?
Он настойчиво целует меня, заглатывает языком часть кашеобразного торта, который я жевала, и забирает его себе.
— Эй!
— Из твоих уст оно слаще, ангел.
Моё лицо пылает жаром.
Он поднимает меня на руки и несёт в свою спальню. У нас одна большая кровать, и от одного взгляда на неё моя киска сжимается. Он столько раз заставлял меня кончать на этих простынях. Уложив меня на кровать, он задирает мою юбку и проводит языком по моему клитору, пока я не начинаю дрожать. И только тогда он вытаскивает пробку, и я вскрикиваю.
— Пора тебя наградить, — говорит он.
— Да, папочка.
Он укладывает меня на спину и забирается на моё тело, поглаживая меня своими пальцами. Глаза в глаза, Далтон вонзается в мою киску, его огромный член погружается до самого конца, когда он заглушает мой испуганный крик.
— Готова?
— Да, — задыхаюсь я.
Он врывается в меня, высвобождая свою похоть, свою любовь, всё, что у него есть, заливая свой член моими соками и заглатывая ртом мои крики. Его яйца шлепают по моей пульсирующей заднице, когда он врывается всё сильнее и быстрее. Мои стенки пульсируют вокруг него, и через несколько мгновений наступает оргазм. Он долго держит себя внутри, заставляя меня почувствовать каждый дюйм его длины, его толстый ствол, трущийся о тайное место в моей киске, то восхитительное место, которое он показал мне, когда лишал меня девственности. Кажется, что этот день был целую жизнь назад.
— Кончи для меня, — шепчет он.
Моё тело замирает, и я содрогаюсь от оргазма, мои стенки плотно сжимаются, когда я кричу. Далтон стонет мне в горло, когда его член входит в меня, и он заливает меня спермой, которая вытекает наружу.
— Я люблю тебя, — дышит он.
Жар сковывает моё горло, а удовольствие проносится по позвоночнику. Я не могу вымолвить ни слова.
Проходит много времени, прежде чем мы успокаиваемся, и Далтон держит меня в своих объятиях, поглаживая мой нежный клитор. Один оргазм никогда не удовлетворит нас. Я знаю, что до конца этой ночи он кончит в меня ещё раз, а может, и два.
Он улыбается, поглаживая меня по волосам.
— С днём рождения, Лили.
Я провожу пальцем по мышцам его груди.
— Я люблю тебя, мистер Кормак.
Он ухмыляется и гладит меня по волосам.
— Наконец-то ты решилась поговорить, как взрослая девочка, мисс Дюшамп?
— Я всегда буду твоей маленькой девочкой.
По ту сторону двери в спальню раздается мяуканье, и мой мужчина разочарованно вздыхает.
— Эта кошка всегда рядом, когда она тебе не нужна.
— Не будь злым! Леди спасла нам жизнь.
— Она помогла.
— Ага.
Я сползаю с кровати, но он тащит меня к себе, и я хихикаю, когда он целует мой животик. Мяуканье Леди становится громче, и он наконец слезает с меня.
— На сегодня всё, — говорит он, надевая трусы и майку, — не дай Бог, мы расстроим её Кошачье Величество.
Мы оба знаем, что, если Леди требует ласки, она не остановится, пока не получит свою порцию, независимо от того, что хотят её люди. Я надеваю пижаму и целую Далтона в губы. Затем я открываю дверь, и Леди прыгает ко мне на руки, жаждая внимания.
— Как дела, пушистик? — говорит Далтон.
Леди лижет лапу, когда я усаживаю её между нами на кровать, и Далтон качает головой, почесывая её подбородок, пока она не прижимается к его телу.
— Похоже, ей здесь хорошо, — говорит он, — жаль. Я надеялся показать ей приют в центре города.
— Ты не посмеешь!
— Шучу, Лили. Шучу.
Я тыкаю его в ребра и снова целую.
— Она не единственная, кто здесь счастлив.
Мы засыпаем вместе, и я всем сердцем понимаю, что нахожусь там, где должна быть, целая и невредимая.
Эпилог 2
Лили
Год спустя
— Тебе нравится твоя спальня, Лили? — Далтон не может скрыть самодовольства в своём голосе, когда расстегивает молнию на моём платье в нашем доме в Уиллоубруке.
Ремонт занял больше времени, чем ожидалось, — целый год. Он хотел получить всё самое лучшее — от каменной облицовки до новой мебели. Но я проследила, чтобы никто не трогал ни бабушкину комнату, ни комнату моих родителей. Они останутся такими, какими их оставила моя семья. Всегда. Всё остальное теперь отполировано, изменено к лучшему. Дом напоминает мне о себе.