Лили должна была бы убежать, но она лишь стоит на месте, её рука медленно опускается с приоткрытых губ, вишнево-красных, и она, скрестив ноги, ждет, что я скажу.
Конечно, она не убегает. Да и куда ей бежать? Я должен защищать её, а не вожделеть, как гребаное животное.
Она снова наклоняет голову, длинные волосы колышутся на ветру, который обдувает свободные пряди над яркими глазами, из которых я мог бы пить.
— Я здесь, чтобы заботиться о тебе, Лили. Я здесь, чтобы защитить тебя. И…
— И что? — бретелька её платья соскальзывает с одного плеча, прежде чем она поднимает её обратно. Она закусывает губу.
Простите меня.
Я хватаю её за руку и целую её, все пальцы и запястье до самого плеча. Я хватаю её за талию и прижимаю к двери. Она достает мне только до груди, и мне приходится опустить взгляд, чтобы мы смотрели глаза в глаза. Моя рука скользит по её бедру, пока она хнычет, и когда я касаюсь там тепла, влажности её трусиков, я сдаюсь и рычу.
— И этого. Я здесь для этого. К тебе кто-нибудь раньше прикасался?
— Н-нет.
— Перестань называть меня дядей, — она называла меня так с тех пор, как училась в средней школе, и от этого напоминания становилось ещё хуже. Тогда я видел в ней ангела, чистого тощего подростка. Когда же она превратилась в женщину? Это делает то, что я собираюсь сделать, ещё более неправильным, но я не могу остановить себя, — теперь я твой опекун, Лили. Понимаешь? Ради всего святого, я практически твой отец.
— Далтон, — шепчет она, и её тон отнюдь не звучит невинно.
Её сладкий голос заставляет мой член пульсировать сильнее, и я рывком открываю дверь, поднимаю её на руки и несу к большому дивану в гостиной. Мне хочется повалить её на пол и сорвать с неё платье, но я никогда не причиню ей вреда. Как бы ни был тверд мой член, как бы ни были измазаны спермой мои трусы, я могу контролировать себя.
Осторожно опустив её на пол, я наклоняюсь над ней, достаю свой член, обхватываю его кулаком и неистово глажу.
Глава 3
Лили
От его запаха у меня кружится голова и становится тепло, и я свожу колени вместе, чтобы посмотреть, что он будет делать.
— Нет, — говорит Далтон, раздвигая их. Он вклинивается между моих ног, его сжатая в кулак рука движется вверх-вниз по его массивному члену с прожилками.
Моя киска сжимается. Я никогда раньше не была с мальчиком и впервые вижу член. Не обращайте внимания на остальную его часть — он мужчина. Мощный, толстый и сильный, его гибкие предплечья испещрены татуировками, горячий аромат его тела смешивается с лёгким запахом, кажется, его одеколона. Моя грудь вздрагивает от того, как он корчится в агонии, словно не в силах остановиться.
Дыхание учащается, и я поднимаю глаза, хмурясь, потому что не знаю, что ещё сделать. Я хочу прикоснуться к нему, почувствовать это мужское существо так близко к своему телу.
— Подними юбку, — рычит он, — покажи мне.
Я задираю платье выше, и моё лицо пылает, когда он наклоняется ниже, чтобы держать свой член в дюйме от моего самого интимного места. Капелька прозрачной жидкости падает с его кончика липкой нитью и попадает на мои трусики, и я хнычу.
Далтон замечает, что мои глаза блуждают по его груди. Зарычав, он распахивает рубашку и бросает её на пол, демонстрируя мне всё, каким я его себе представляла. Толстые мускулы покрывают его грудь, а пресс напряжен до такой степени, что я задыхаюсь. Мои глаза следуют за буквой V на его узких бедрах, которые, как стрела, указывают на его твердый член, нацеленный на мою киску.
Он рычит и отодвигает переднюю часть моих трусиков, обнажая мои влажные складочки, и из его горла вырывается булькающий стон. Поглаживая себя одной рукой, он проводит большим пальцем по моей щели до пика моего набухшего клитора. Двумя пальцами он раздвигает мои липкие губы, а затем осторожно вводит один палец внутрь.
От этого толчка у меня свело живот.
— Ох.
— Ты моя, Лили, — он наклоняется к моему уху, — вся моя. Ты уже кончала?
— Н-нет.
— Ты играешь со своей маленькой киской?
Я задыхаюсь от его грязных слов и быстро качаю головой.
— Мама говорила, что приличные леди не должны этого делать.
Далтон вздрагивает, и я понимаю, что сказала что-то не то.
— Чёрт, — бормочет он, и его твердый член немного опускается, когда он отступает назад и смотрит на точку над моей головой, закрыв глаза, — твои родители меня убьют. Господи, что я, блядь, делаю?
Он бормочет себе под нос, пока я не прикасаюсь к его члену. Мне нужно, чтобы он знал, как сильно я хочу его, как он заставляет меня чувствовать то, что я никогда не чувствовала раньше.
— Ты можешь поиграть со мной, если хочешь.
— Нет, — ворчит он, и даже когда его член твердеет как железо, он отстраняется и касается моего подбородка, — нет, Лили. Я не могу. Это неправильно — мы не можем этого сделать. Я дал обещание твоему отцу…
— Они ушли! — кричу я, — вот почему ты здесь, не так ли? Я ждала тебя. Ты должен спасти меня.
— Ты думаешь, я позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось? Думаешь, я брошу тебя, Лили? Никогда.