Марго, в отличие от нее, спокойно на все отреагировала. Только потребовала, чтобы я постоянно созванивался с ней.
Вечером я попрощался с ними и ночью выехал в Лондон, так как мой рейс был рано утром.
Всю дорогу до аэропорта меня терзали сомнения. Впервые за столько лет я возвращался на Родину. И, как бы странно это не звучало, я знал, что после этой командировки вся моя жизнь кардинально изменится…
Когда я добрался до Хитроу, бессонная ночь все же дала о себе знать. У меня было лишь одно желание: поскорее сесть в самолет, чтобы хоть немного отдохнуть. Но, как назло, регистрация проходила очень долго, а после стало известно, что по причине сильного тумана вылет откладывается на два часа.
Мне ничего другого не оставалось, как пройти в зал ожидания. Я нашел свободные места у огромного окна, выходящего на взлетную полосу, и сел в одно из кресел.
Но мой отдых длился совсем недолго. Не успел я прикрыть глаза, как рядом послышался детский визг. Маленькая девочка плакала, пытаясь привлечь к себе внимание окружающих. Этот звук был просто невыносим. Я уже думал, что мой мозг вот-вот взорвется.
— Лина! Прекрати, кому говорю! — ругала ее мать, от чего она начала кричать еще громче.
Это мучение продолжалось уже около десяти минут. Она перестала визжать, но теперь ныла и о чем-то болтала. Наконец я не выдержал и, посмотрев на нее строго, произнес:
— Сколько можно плакать?! Успокойся и перестань хныкать! — после повернулся к её матери. — А Вы угомоните своего ребенка. Если не умеете с ним справляться, значит, и рожать не надо было!
Она посмотрела на меня сквозь стекла солнцезащитных очков и, взяв на руки свою плачущую дочь, встала и ушла в другой конец помещения.
Я получил долгожданную тишину, хотя голова уже раскалывалась от боли. Ноги затекли, и я решил немного походить. Мимо сновали туда-сюда люди, постоянно подходя к табло с расписанием рейсов. Я взглянул на него и выругался про себя.
— Когда прилетит самолет из Нью-Йорка? — спросила молодая девушка у сотрудницы аэропорта.
— Над Атлантическим океаном нависли грозовые облака, и в скором времени ожидается шторм. Как только что-то изменится, я вам сообщу, — закончила женщина и понимающе улыбнулась.
Узнав об этом, мне еще больше расхотелось уезжать. Казалось, сама природа говорит мне: Ты не должен лететь в Америку!. Я отогнал от себя эту глупую мысль и пошел в туалетную комнату.
Включив холодную воду, я внимательно рассматривал свое отражение в зеркале. Короткие черные волосы в небольшом беспорядке, на лице утренняя щетина, синие глаза покраснели от усталости и дорожной пыли. Наскоро умывшись, я кое-как привел себя в порядок и, достав из кармана телефон, набрал номер Марли.
— Да, мистер Кинг. Чем могу помочь? — моментально ответила девушка.
— Мой рейс отложили на неизвестное время, — начал я. — Если до вечера самолет не прилетит, позвони в Нью-Йоркский офис и сообщи, чтобы сегодня не ждали меня.
— Хорошо. Что-нибудь еще?
— Нет. Пока ничего. Если что-то понадобится, я позвоню, — после этих слов я сбросил вызов и убрал телефон.
Выключив воду, я вернулся в зал ожидания. Здесь все было по-прежнему, за исключением того, что за окном снова шел дождь. Я сел на свое кресло и оглянулся по сторонам.
Первое, что я увидел, была та женщина с дочерью. Она больше не была в тех очках, которые совсем не подходили к погоде. Выглядела она совсем неприметно в своем черном брючном костюме и такого же цвета пальто, накинутым на худенькие плечи. Короткие светлые волосы собраны в хвост.
А на девочке были джинсовые штанишки и розовый свитер. Она отличалась от своей матери более темным цветом волос и радостным видом, будто это не она несколько минут назад громко плакала. Хотя я очень плохо разбираюсь во всем, что касается детей, ей на вид было около трех лет, может, чуть больше. На данный момент малышка сидела на коленях у матери и что-то разглядывала в книжке.
Во мне вдруг проснулась вина. Я чувствовал себя ужасно виноватым перед ними. Мне не следовало так реагировать на детский плач и тем более хамить или пугать их. Просидев в раздумьях еще пару минут, я встал и направился к ним.
Когда я остановился возле их кресла, то увидел в карих глазах малышки испуг. Такой реакции я удивился, но, признаться, ждал нечто подобное. Улыбнувшись, постарался подбодрить её.
— Не возражаете, если я присяду? — спросил, обращаясь к женщине.
— Нет, нет… Пожалуйста, — протараторила она.
— Вы извините, что я так накричал на Вас, — начал я, удобнее устраиваясь в кресле. — Мне ужасно стыдно…