Моей любимой Принцессе на память
о тех днях, когда мы жили в облаке...
ВЛАДИМИР БОРОДА
АНГЕЛ С КАРТОННЫМИ КРЫЛЬЯМИ.
(МИКРО-РОМАН)
1.
Майкл всегда просыпался с трудом... Еще с далекого детства. Момент перехода из мира сновидений в мир реальный, был для него мучителен... Явь путалась с остатками грез, дрим мешался с реальностью и что где - различить было трудно... Но всегда грубый реализм побеждал, Майкл просыпался и сон растворялся без следа, до следующего сновиденья...
Майкл просыпался с трудом. Розово- синие полосы сновидений с какими-то чудовищами при огромных головах и когтистых лапах мешались с явью, явью уже жаркого утра, столбов золотистой пыли, висящей в лучах солнца, мокрого лица - опять какая-то дрянь приснилась, старею что ли... В остатки сна грубо врывался реализм - запахами, а правильней сказать - вонью, гнусного букета запахов, грязной, недельной давности немытой посуды, бананов из пластикового мешка с тремя мушкетерами, не стиранных носков, пропотевшей и высохшей одежды...
Майкл всегда просыпался с трудом...Вот и сегодня, он открыл глаза и провел ладонью по лицу... Лицо было мокрое, опять какая-то гадость приснилась, старею что ли, по ночам плакать стал, совсем как студентка... Помедлив, он с трудом, все время с трудом...без труда и не вытянешь рыбку из пруда...Он с трудом, в два этапа - сначала опустил ноги на грязный пол, затем рывком, оттолкнувшись локтями, сел на истерзанной кровати... И окончательно проснулся. Вышел из мира сновидений в трахнутую действительность...
Одно время, не сильно короткое, примерно лет десять, Майкл пытался совместить явь и сон... Это было во времена блаженной юности, юность так наивна и склонна к различнейшими экспериментам. Совместить пытался с помощью фармакологии. Но увы, кончалось действие волшебства и грубая реальность-абцес вторгался в чудный мир сновидений...Лечили Майкла насильно грубые советские врачи, совершенно не врубающиеся в романтику эксперимента. Хорошо, хоть так закончилось, могло быть гораздо хуже - «...и направить в исправительно-трудо-вую колонию общего режима с обязательным принудительным лечением от наркомании...» А спросить - за что? так и не услышишь внятного ответа, одна лишь невнятица набитого номерами статей и количеством лет срока, рта уважаемого самим собой гражданина народного, судьи...
Сквозь открытую настежь балконную дверь виднелся кусок неба, с утра уже выгоревшего до джинсовой застиранности от месячной жары. Солнце еще не заглянуло в студию, но все было впереди. ..Кто бы мог подумать, Париж, а жара как в Африке, совсем климат испортили, суки, ругнулся неизвестно в чей адрес Майкл и тупо уставился в пол.
Впереди был длинный, длинный, длиной в шесть дней выходной. Вчерашний первый, первый день из выходной недели, он проспал.. Что поделаешь, работа его просто убивала, для кого праздник, а ему каторга. Майкл к своим сорока двум годам совершенно не привык работать, вот и приходится к старости начинать, горько усмехнулся и потер большими ладонями свое лицо. Длинные волосы свалились на левый бок, щетина на скулах и шеи неприятно кололась, кожа под ними чесалась... Утро.
Майкл перевел взгляд с пола на. ..на что бы тут посмотреть.. . все давно видано, знакомо и надоело до чертиков...Взгляд скользил по неопрятной куче одежды, брошенной вчера на ободранный стул, по пустому, а правильней сказать - по пересохшему аквариуму с грязными, в подтеках, стенками... На противоположной стене висели пожелтевшие плакаты, с когда-то любимыми кумирами секс-поп-рок звездами, потолок ни разу видать не белен, гада, а сдают, на полу, в местах не закрытых старым грязным ковром, виднелись какие-то подозрительные пятна... Взгляд ни за что не цеплялся, слегка поташнивало, как всегда утром в последнее время.
Черт, пить охота, забыл вчера воды купить, воду и ту приходится покупать на сранном Западе, из крана течет не вода - смесь мочи с бензином, морду споласкиваешь и то страшно... Майкл, как всегда с утра, был настроен скептично, ругательно и вообще херово ...Вот черт побери и сигареты тоже забыл купить, придется с утра на улицу перется, на угол... При мыслях об сигаретах тошнота слегка увеличилась.
Майкл сидел на кровати, убожище притащенное с улицы, как и вся остальная мебель, с помойки приволок, какая-то проспиденная проститутка выбросила, сидел и растирал ладонями лицо, гримасничал, покашливал. Во рту было кисло-металлически, как будто кони на постое стояли, всплыло из далекого детства, дядя был шутник, в правом боку ныло, хотя месяц назад был у доктора, ни хера не нашел, хорошо хоть по карте, а так бы пришлось и за сранный визит платить. . .
Майкл вздохнул, внизу, под полом, кто-то что-то уронил, слава богу, хоть cегодня с утра эти вонючие арабы не... поздно, по ушам ударила тягучая, как сам Восток, мелодия, вставляющая не хуже «травы» и какой-то противный голос на высокой ноте заголосил свое, нескончаемое, ну гады, включили! Майкл выругался, но легче не стало.
Сквозь распахнутое окно-дверь балкона влезала-вползала жара. Не Париж, а Африка...Что это я худеть вздумал, не болею же, доктор не нашел... Майкл критически оглядел себя - худое длинное тело, под два метра, узкие плечи, впалую грудь, торчащие ребра, складка на том места, где у других социальные накопления, худущие руки и ноги...Блин, я таким худым даже в Москве не был, когда торчал... Он снова вспомнил доктора с замашками педика, как долго тот бумажки рассматривал да рентген снимок...
По полу пробежал большой жирный таракан, блестящий и противный, тело Майкла содрогнулось от омерзения, прямо к горлу подкатил ком...Сейчас блевану в жару, потом убирать, может рвануть в дабл или на балкон, ни хера картина - длинный голый волосатый тип с восьмого-последнего поливает пустынную Крымскую улицу...
Ком отошел, но не совсем, Майкл решил потихоньку пробираться к даблу, пока еще есть время. Ступни чувствовали липкость грязного линолеума и сор ковра, в боку начало покалывать сильней, под ложечкой неприятно засосало, ком то откатывался на заранее подготовленные позиции, то норовил перейти в атаку, откуда военная терминология, подумалось на подходе к вожделенному давно не чищенному да6лу... С грязно-засранным унитазом, нет-нет, бачок работал исправно, просто общий вид у старого унитаза был именно такой... В нос ударил еще более гнусный и сложный, чем в комнате, букет запахов, Майкл увидел какие-то блестящие пятна на полу и уже не смог удержатся...Да и ни к чему было.
Умывшись и прополоскав рот - облегчения не наступило, Майкл уставился в зеркало. Длинная худая лошадиная физиономия в обрамлении спутанных длинных жидких волос, волос непонятного цвета, грязный блондин что ли, белобрысый в общем, безвольный подбородок, маленький и обметанный щетиной все того же цвета, впавшие щеки, тонкие сжатые скорбно - в связи с чем? губы, и слезливо-тоскливые глаза, глаза редкого голубого цвета, про который в Москве, боже, как давно это было, говорили - блядский... Выцветшие глаза в паутинке морщин, вдоль или поперек, всегда путаюсь, две глубокие складки, полные скорби - тоже в связи с чем? на лбу поперечины извечного русского, идиотского - за что? или так - что делать?..
А вокруг всей этой пакости розовая пластмасса рамы туалетного зеркала. Портрет эмигранта..
. . .
В подъезде тоже было жарко и тоже воняло какой-то дрянью, шлепанцы липли к еще немытым ступеням бетонной лестницы со вчерашней грязью - не грязью и противно чавкали. За дверью Катрин монотонно скрипела кровать, кто-то скрипел зубами, явно сдерживая страсть...Араб какой-нибудь, в подтверждение мыслям раздался на незнакомом, явно восточном языке, какой-то отчаянный что ли визг...