-А у тебя дверь открытая, придут страшные наркоманы и зарежут тебя за пятьдесят франков, мой ангел, а что такое "пятьдесят франков"?..
- Явилась - не запылилась...
-Я явилась - не запылилась... Ангел мой, а где твои крылья, у всех ангелов есть крылья, а ты свои прячешь...
-Я еще не отрастил...
-Ты такой красивый...
Вот так сходят с ума, лучше смотреть в бинокль, увидишь удачу и сразу жизнь станет ярче и заиграет красками...
-А как это жизнь заиграет красками?..
Майкл в ответ поднес бинокль к глазам и уставился на киоск. Ничего нового, все тоже самое, редкие клиенты покупают сигареты и чтиво, редкие прохожие спешат укрыться от жары...И жара...
-А мы будем сегодня учить новые слова или песенки, я хочу учить новые слова или песенки...
Майкл, повел биноклем туда-сюда, и...
Лениво скользнув в очередной раз по киоску, Майкл подскочил с нагретого стула! Японский городовой, так это ж!..
...И сметая почти все на пути, рванул в подъезд и на ходу, перескакивая через ступени, домыслил увиденное - невзрачный мужик в белой тричке и с загорелой лысиной получил от киоскера хитрого бумажный пакет? конверт? сверток? и засунув его в спортивную сумку, отправился восвояси... Возле двери Катрин, трепля саму Катрин за щечку, явно прощался с нею какой-то пузан. Увидев Майкла, он почему-то вытаращил глаза изо всех сил и сыпанул мелкой дробью вниз, на улицу... Катрин расхохоталась:
-Ты решил сразу подготовится, что б время не терять, ха-ха-ха-ха!.. Только тут Майкл осознал - он голый... Совершенно голый...Как сидел на балконе, так и рванул за удачей... Придурок...
-Ну заходи, заходи, чего мнешься.
Катрин затянула Майкла за руку, все посмеиваясь, захлопнула дверь, вспомнила внезапное бегство клиента, ну Майкл, ну чудила, Катрин вздохнула с жалостью - может у него действительно, как говорит Гарри, с головой не в порядке...
В квартире у Катрин все было по прежнему - растерзанная кровать, которую она тут же принялась застилать свежим бельем, стерильная пустота, на стене плакат с распяленной дивой, а над кроватью, по обоям, столбцы цифр...Бухгалтерия.
Майкл встал вплотную к кровати и уставился на цифры...Так, конечно, у кого как не у Гарри рекорд, 6830 франков и сегодняшняя дата последнего посещения. А у кого меньше всех?.. Можно и не спрашивать - у него, и был последний раз аж два с лишним месяца назад...Может он правда болен?..
-У тебя какие-то проблемы, Майкл? - Катрин слегка полуобняла сзади Майкла и потерлась об его волосы лицом, руки скользнули вниз, ниже живота и замерли.
-А ты что сама что ли не видишь или забыла, как последний раз слюнявила? - грубо, что б не разревется, ответил Майкл, хотя прекрасно понимал - Катрин спрашивала не со зла.
-Может тебе обратится...
-Не твое дело...
-Я подумала...
-Ну и зря...
-Послушай...
-Брось....
Светило солнце за розовой шторой, Катрин села на кровать перед Майклом, длинные ноги выглянули из-под халата, и попыталась привлечь его к себе, но Майкл отстранился.
-Зачем тебе это...Ну бухгалтерия эта...Ты ведь же без денег со всеми нами, ну с бандой этой русской, трахаешься...
-Не бойся. Это я для себя. Что б знать, сколько б я смогла бы заработать, если бы брала с вас по таксе...
Париж к вечеру нагрелся до состояния Африки, район пустыни Сахары. Потихоньку воздух стал синеть, первыми зажглись уличные фонари, затем реклама, а после витрины магазинов и кафе...Пришел вечер. Откуда? Куда? Почему пришел, а почему не наступил?.. Хотя собственно какая разница - и в первом и во втором случае все условно...
-А почему не берешь денег?..
-Я вас жалею...
. . .
Да, пришел синий вечер откуда-то... Выходя из квартиры Катрин (она все же настояла на своем и попробовала повторить свой прошлый безуспешный эксперимент, но совершенно с таким же результатом) в ее длинном розовом, с широкими рукавами и кружевами вдоль ворота, халате, Майкл столкнулся со своей соседкой по этажу. Та, старая мымра, синий чулок, баба-яга, увидев Майкла, выходящего из этой страшной квартиры да еще в таком шикарном виде, дернулась всем своим высохшим телом и фыркнув, пронеслась вниз. И раньше не здоровалась, а теперь я для нее вообще подонок, с грустинкой подумал Майкл, спускаясь следом.
Да, пришел вечер. Как там у классика - на город пала тьма... Здесь так не бывает, тьма не падает, в связи с обильностью освещения и рекламы, тьма таится по углам, пышет вонью, дышит усталостью жаркого дня...
Майкл брел по Крымской мимо раскаленных разноцветных автомобилей, пожухлых каштанов, орошаемых днем и ночью, прохожих не было видно, где-то негромко играла музыка. .. Какая-то.. .Где-то какая-то, все в моей жизни неопределенно, все наполовину, не до конца... Как и весь он сам, за чем идет в сквот, для чего, ведь он же решил все сделать сам или совсем не делать, и дело не в том, что он боится или не хочет делится...А просто зачем они ему...Так почему же он бредет в этот сранный бомжатник со страшной стеною, где такое огромное количество на площадь измерения трусов, врунов, хвастунов, завистников... Только дядя Коля просто сумасшедший, а потому без греха... Может зайти в церковь?.. В халате... В следующий раз...
Майкл замер. Металлические ворота! всегда пахнущие тленом и распадом, были распахнуты настежь, а за ними...За ними небольшой кучей лежал строительный мусор... Из груды кирпича торчали какие-то железные балки и трубы, обломки мебели и досок...На веревке болтались слегка запыленные огромные синие трусы, а под ними, подперев щеку ладонью и уставившись на кучу мусора, сидел дядя. Коля. Во вселенскую печаль погруженный...В своем неизменном берете, комбинезоне и огромных рабочих ботинках... Майкл подумал - а где все?.. Дядя Коля слегка пошевелился и забормотал:
...Мотыльком я сяду менту на ширинку
Яркие крылья украсят штаны...
. . .
Православная церковь, стоящая слева от бывшего русского сквота, а ныне просто кучи мусора, была цела и невредима. Она, сербская церквушка, всегда притягивала взор Майкла. Сербская церквушка, каким ветром тебя занесло в этот город, совершенно не подходящий для религии... Место легкого флирта и тяжкого разврата, всеевропейский центр веселья с подмоченной репутацией с века пятнадцатого? тринадцатого?.. Свечой возвышаясь на Крымской улице, то ли в назидание, то ли в укор, а может и спасения для...
Майкл стоял перед калиткой, сотканной из ажура железных прутьев, окрашенных так по-домашнему, в зеленый, и смотрел. Его и тянуло зайти в храм божий, перекрестив лоб и бормотнув знакомые, но не привычные слова, но в то же время что-то его останавливало, тормозило, и даже можно сказать, отталкивало... Что же могло, сказать по правде, его отталкивать?.. Сын учительницы, ни когда не усомнившейся до самой своей смерти в дарвинисткой теории возникновения жизни на земле, и отца, ушедшего в монастырь православный... Вроде бы порвавший с миром, но исправно несший крест в виде алиментов до совершеннолетия его, Майкла...Что же его отталкивало?.. Ведь не раз в Совке бывал он уже в перестройку в монастырях да и в церкви захаживал.. .Может быть черные худощавые вертлявые фигуры, снующие по подворью, да, по подворью церкви, смуглыми своими ликами напоминающие то ли Крымское побережье, то ли Краснопресненский рынок...Нет-нет, не их вина, а извращенное, воспитанное на ассоциациях и каких-то там связях, попросту говоря, по-русски - вместо очевидного и наблюдаемого, по обще принятой привычке русских, псевдорусских интеллигентов (нужное подчеркнуть), да еще усугубленное хипповыми заморочками насчет подсознания и прочей чепухи... В общем Майкл видел что угодно, только не то, что было на самом деле. А может быть его стесняло довольно-таки атеистическо-пионерское детство?...Кто знает...Хотя намного позже и крестился даже...В один из просветов от торча...Да и много френдов ушло туда, за высокие стены, тяжким трудом, постом и молитвами долгими искупать грех прежней жизни...хипповой... Кто знает, но Майкла и влекло, и отталкивало, и ни чего он не мог с собой поделать, и хотелось ему зайти в эту маленькую обитель сербского, да нет же, всеобщего бога, но вспомнив выпитое совершенно рядом, за забором уже не существующего сквота, выпитого в разнузданности с этими... Совками, цивилами несчастными, как сразу ему стыдно становилось и желание пропадало, да и что он скажет ему, что?.. Нечего ему сказать господу нашему, совершенно нечего, если и мог когда-то что-то сказать, то растерял на своем пути... Хотя всегда гордился и в подпитии хвастал, мол хипы мессианством означены, в отличие от цивилов, значит...А что это просто гордыня, какие к черту мессии, лишь бы жить давали, как хочется... Но все же, все же, не скажи, Майкл, не скажи, ведь есть что-то в наших жизнях такое, непонятное, если не падаем в торч или пьянство, а если и надаем, то выкарабкиваемся, обдирая души в кровь и несем... Горб свой несем, горько усмехнулся спрашиваемый, он же спрашивающий, сам с собою и говорю, в эту ночь, сам с собою и сам себе несу ответ за прожитые годы...