Охуенная фигня,
Выбери меня, выбери меня,
Ангел завтрашнего дня...
. . .
Остановившись перед воротами сквота и вдохнув запах разрушения и тлена, Майкл вздохнул и постучал кулаком по теплому железу. Створка ворот медленно приоткрылась.
-Привет. Все уже собрались, только тебя нет, - дядя Коля был как всегда задумчив, но тем не менее или может быть именно потому, одним словом - как всегда благодушен.
Во дворе сквота в творческом беспорядке валялось всякое дерьмо и мусор, какое-то ржавое железо неизвестного происхождения, может быть даже сбитый "маки" во вторую мировую фашистский "мессершмидт", остатки каких-то деревянных конструкций, по замысловатости спорящие с изделиями конструктивизма, вдоль забора висело давно уже высохшее в этой утренней или дневной или уже вечерней жаре, страшной жаре, всякая дрянь...Особо выделялись огромные черные трусы. За забором свечой возвышалась колокольня сербской церквушки...Бетон двора, растрескавшийся от житейских бурь, был украшен какими-то разноцветными пятнами неизвестного назначения.
В общем, все было, все было обычно и как всегда, стена мирно поднята и за стоящим наискосок столом, собрались и сидели все действующие лица этого сумасшедшего театра абсурда. Сидели и с улыбками смотрели на Майкла, замершего посередине растрескавшегося бетонного двора, над которым летали ветры промчавшихся лет...
Самым крайним сидели - слева Алекс-другой, справа Джин, один поигрывал стаканом с налитым в него вином рубинового цвета, другой же вцепившийся в собственную голову...Между ними расположились в следующем порядке - Гарри, свирепый Гарри, прошедший Афган, плен и мусульманское обрезание члена; Алекс кладущий по супермаркетам, мечтатель о мебели с полосатой обивкой; спиной, как обычно, к двору, сидел Петька трусливый, всем осточертевший своим страхом, своими истериками, своими... Дядя Коля скромно приютился в данной мизансцене немного сбоку, немного в стороне, немного в глубине, тем самым отражая свою внутреннию суть... Сидел и поблескивал из глубины кресла стаканом.
Секундная пауза на взаимное разглядывание, вылившаяся в довольно таки долгу», может быть даже в двух, двух часовую паузу, кончилась и приветственные крики раздались со сцены.
-Ба, кто к нам пришел! А мы заждались! У-тю-тю, кого я не вижу!.. Ну наконец то наконец, мы поймали на конец!.. Вдруг ни откуда и на лыжах!.. Вдруг откуда не возьмись появился заябись!.. Какие люди к нам приехали, к нам пришли, соизволили нас посетить, нас осчастливили!..
А над всем этим уже пьяным балаганом невидимо витали два ангела - мужской и женский...Майкл медленно, сознавая важность данной минуты, поднялся по металлическим ступеням на сцену или просто в цех бывшей мастерской, и стал одним из действующих лиц, усевшись на выбранный стул...Как просто - только что ты был зрителем, как; сразу стал действующим лицом... Все присутствующие с улыбкой смотрели на Майкла и каждый думал про него совершенно свое, субъективное, личное, некоторые даже нехорошо, с завистью или даже с легким раздражением и даже с элементами злобы, хотя правильней сказать - злобцы, такой легкой, можно даже выразится - дружеской, что ли...
Гарри своей могучей рукой - на запястье браслет белого металла с группой крови на случай ядерной войны, выше старая татуировка, что-то среднее между мешком с картошкой и трупом, в общем любимая девушка в исполнении пятнадцатилетнего оболтуса, не умеющего рисовать...Еще выше толстый локоть, ну а перед самым рукавом трички - эмблема ВДВ, но не доколотая, помешали гады! - рукой, можно добавить - левой, налил из пятилитровой пластиковой канистры рубиновой жидкости в стакан и подвинул его Майклу. Все остальные с улыбкой добрых родственников смотрели на него. На Майкла...
И Майкл поднял стакан на уровень глаз, рубин блеснул в лучах заходящего солнца, почему заходящего? ведь только что было утро... Блеснул тускло и ярко вспыхнули по всей Крымской улице фонари синим светом-цветом и оглядев собравшихся, Майкл обратил внимание - у всех были смертельно уставшие лица. ИЛИ их такими выставлял подлый синий парижский свет...Свет парижских фонарей . .Парижских уличных фонарей...
Майкл поднес стакан? бокал? кружку? к губам и отхлебнул. Это было низкосортное вино, услада парижских клошаров, ни разу в жизни не пробовавших советской "бормотухи", ну и хорошо, иначе бы у парижской" скорой помощи" прибавилось бы работы...
Отхлебнув и поставив стакан на замусоренную нужными предметами в быту сквота поверхность стола, он обратил внимание - вновь сияло солнце за проемом поднятой стены, яркое летнее солнце...А как же фонари?
-Сколько я здесь сижу?
-День...
-Да часа два, а че?..
-Вечность...
Гарри выплеснул остатки из стакана себе в пасть, сглотнул и утерев губы рукой, обратился к Майклу;
-Слушай, мы здесь без тебя пообсуждали и пришли к решению - на кой ляд нам эти дроги, наркота херова, давай лучше выпаси, когда и куда бабки отплывают, срубим по легкому и...
-И жизнь расцветет новыми красками, - захихикал Алекс-другой и затряс от удовольствия своим хвостом-метелкой, хайра то жидковаты у будущего покорителя международных подиумов, не хвост, а так, одно название только... БикЮджин с трудом отодрал правую руку от своей больной башки и вцепился в стакан, Сегодня на нем была какая-то зажеванная зеленая рубашка, явно выкинутая на помойку ветераном первой мировой. Он прохрипел что-то непонятное и быстро глотнув вина, вцепился вновь в голову...
Между Майклом и Джином был стол длиной в сто метров. А посередине болтались огромные семейные трусы... Оглядевшись по сторонам, он понял, откуда это так несет помоями, оказывается, пока он рассуждал над чепухой и разглядывал Джина, Алекс-воришка начал закусывать каким-то местным сыром, страшной вонючей гадостью...Воняло хуже чем сгнившими носками. С трудом подавив позыв, Майкл скользнул взглядом по сообщникам, сидящим за столом. А кто же они, как не сообщники, ведь нельзя же их назвать революционерами или борцами за справедливость, хотя кто знает, если они отнимут прайса у этой банды, может быть это и в какой-то мере вклад в борьбу за социальную справедливость?...Кто знает...
Алекс который учится на кутюрье, весь в черном, по моде местной андерграундной молодежи, символ пессимизма и конца радужных идей шестидесятых, хихикал, раскачиваясь на задних ножках стула, балансируя на грани падения в бездну нищеты, держал в одной руке стакан, а другой слегка размахивал в воздухе, видимо разгоняя свои мысли...Может быть упадет и обольется этим паршивым вином?.. Гарри вытирал руки об когда-то бывшую белой, тричку и громко не обращаясь собственно ни к кому, рассказывал в очередной, тысячный раз байку из набора слов - Кандагар, "духи", снег, "Калаш"... Дядя Коля тупо уставился в стол, видя там черти что, совершенно невидимое другими... Алекс-воришка мечтал страстно мечтал, ну просто нет слов, как мечтал об стуле с полосатой обивкой, рассказывая со слюнями на губах об этом самом стуле Джину тот же в свою очередь только мычал, все так же сжимая свою голову руками, как будто боялся, что она возьмет и убежит... Петька, бравый офицер давно распущенной в другую организацию КГБ, лежал головой в луже вина и дрыгал ногами, пытаясь выкрикнуть что-то про свой вечный страх, но у него ничего не получалось, только розового цвета пузыри вздувались и с шумом лопались на губах, обдавая всех сидящих за стол винными брызгами... Майкл стоял около ворот, одной рукой держась за чуть приоткрытую створку ворот, готовясь покинуть этот балаган, другой устало потирал лицо. Внезапно ярко освещенный проем цеха бывшей мастерской погас, как будто провалился в пустоту, в черноту, в черную дыру и...