Она удержалась — повисла на руках тех, кто её вёл. И по большому счёту была не виновата — в этом колпаке правда почти ничего не видно. И ей стало обидно. Она, ветеран корпуса, много лет отдавшая королеве и стране. Занимающая хороший пост в одном из управлений императорской гвардии. И он, сопляк, «мясо». И она ударила в ответ. Предварительно выкрутившись и освободившись. Она даже не забрала у него винтовку — просто взяла и вырубила, со всей силы. Но нервы стоящего рядом в оцеплении стража сдали тоже, и он разрядил в неё половину своего магазина.
Позже, на записи, я много раз смотрел этот пресловутый кадр, как она, стоящая прямо, пылающая яростью, без этого дурацкого колпака, медленно, словно в плохом кино, заваливается назад. Как изо рта из повреждённых лёгких начинает вытекать струйка крови. Как…
Я был уже внизу, возле главной машины, когда почувствовал неладное. Её высочество, шедшая рядом, обернулась, и я прочитал её страх. До этого она не боялась — была в панике, в ярости, в раздражении, но нельзя было назвать её испуганной. Но то, что испытала теперь, считывалось безо всяких особых способностей.
Пять секунд. Десять. Растерянность. Вокруг стояла тишина — все замерли, и гвардейцы, и безопасники, и охрана принцессы. И даже в толпе за ленточкой вдруг стало неестественно тихо. Она попыталась отдать какой-то приказ, но толкового ничего не вышло. Наконец, собралась:
— В машину его! Быстро!
Меня чуть ли не швырнули в открытый люк, где уже сидел, закованный и спеленатый, комиссар — её высочество не хотела рисковать самым ценным свидетелем и самым главным подозреваемым. Люк за мной поехал на место, но я успел услышать характерный звук, жужжание. Звук взявшего резкий старт и летящего на скорости на малой высоте боевого модуля.
Свет в машине мигнул и погас.
— Что за?.. — Это один из бойцов личной пятёрки её высочества. ЭМИ-бомба вырубила связь и он растерялся. Где-то рядом с машиной бетонопластик вспенился от града миниатюрных, но очень разрушительных металлических болванок — звук слышался несмотря на изоляцию. На улице начался ад.
Катарина внимательно следила за погрузкой, готовая дать команду «фас». Все девочки были наготове, на позициях. Операторы дронов держали пальцы на кнопках экстренного старта, движки были заранее продуты и прогреты. Команды с деструкторами так же активировали своё сложное оружие, приготовив боезаряды и гелий, готовые в течение трёх-пяти секунд после высадки начать огонь. Ракетчики сняли с предохранителей свои системы. В общем, все застыли на низком старте, жадно наблюдая за погрузкой. Вот вышли Хуан и её высочество. Принцессу окружали бойцы её охраны, и работали умело, но никто не планировал в неё стрелять. Хуана подвели к машине… Когда произошло ЭТО. Произошло не где-то внизу, перед самой машиной, и не наверху, в проёме створки около шлюза, где никто бы не обратил внимания. А на самом видном месте, перед всеми собравшимися зеваками. Одна из выводимых под ударом конвоира дёрнулась, затем выкрутилась, резким неуловимым движением избавилась от хватки тех, кто её держал, сорвала с головы колпак и зарядила обидчику прямо в открытое забрало.
Но практически одновременно, глаз не успел сместить фокус, стоящий рядом выстрелил в неё.
Катарина ушла на сверхвосприятие. Ей надо было подумать. Хорошо подумать, а в реальном времени скорость мысли ой какая медленная. Она в замедленной съёмке смотрела как падает на каменные плиты её товарка, с которой было съедено много соли и выпито много горя. Та, с кем они сдружились, будучи юными ссыкухами, в далёком одиозном Сьерра-дель-Мьедо, когда не знали, кто останется, а кто поедет домой. Как радовались, что обе остались, хоть и в разных подразделениях. Как гуляли вначале на свадьбе у одной, потом у другой, а потом, через годы, как вместе заливали горе её развода. Как прикрывали в боях друг другу спины и как подменяли друг друга, меняясь караулами, потому, что кому-то из их взводов нужно было быть в городе в определённый день. И как тянули лямку в бесконечных муторных нарядах, которые вспоминают с ужасом по сей день.
…И как смотрят на её упавшее окровавленное тело ехидные глаза подонка, который и совершил роковой выстрел. «Допрыгалась, сучка!» — читалось на его тупом не отмеченном особым интеллектом лице, лучащимся удовлетворением.
— Начали! — произнесли её губы. Она посмотрела вниз, на руку — так и есть, палец сам нажал активацию связи. Всё, жребий брошен.