— Значит, пока Сандра была с тобой, вас не трогали.
— Да, не трогали. — Селеста уже выдохлась, пересказывая одно и то же, но я был неумолим. Мне нужна была целостная картина. — И как только я её высадила, минут через пять началось. Действовали нагло, как будто считали, что я обязана лапки кверху, остановиться и сдаться. Хуан, они вряд ли хотели сделать мне плохо! Просто допросить!
— Это не важно, — твердо качал я головой. — И себя не вини, ты тут совершенно не при чем. Они до сих пор не поняли, с кем связались. Считали, что королевский клан это так, пустяки, и что если их не трогают, это признак слабости и ничего больше. Знаешь семь смертных грехов?
Девушка кивнула.
— Есть и восьмой. А для военных и бандитов, и вообще всех, кто играет в смертельные игры, он самый страшный. Называется «недооценка». Они недооценили меня, недооценили королеву, недооценили тебя — за что и поплатились. Ты сама по себе так, мелкая сошка, повод. И им стоило преподать урок, чтобы сбить спесь. Так что не переживай, не в тебе дело. Не ты, так кто-то другой.
Она закивала, и было видно, хочет мне верить. Хотя камень на душе всё ещё лежит.
— Проблему я решу — она уже наполовину в стадии решения, — продолжил я. — Пару дней поживешь у хороших людей, после же о тебе никто и не вспомнит. Парню твоему точно ничего не будет?
Селеста подобралась, сверкнула глазами, будто я произнёс чушь, унижающую её лично:
— Хуан, я уже несколько раз объяснила! Мы — демоны! Мы сами по себе, и всякие гаучос нам не указ! Пусть попробуют сунуться!
— Да, вы — демоны, — грустно вздохнул я. — Они — гаучос. А ваши соседи — боливианос. — Побарабанил костяшками пальцев по боковому люку салона. — Селеста, хочешь совет? Если тебе твой парень дорог, и ты собираешься с ним строить жизнь дальше, заставь его бросить «службу» в эскадроне, уходить на «гражданку». Если я правильно понимаю глобальные процессы, в ближайшие несколько лет быть бойцом эскадрона на Венере станет смертельно опасно. Любого эскадрона.
— Хуан!..
— Молчи! — остановил я возражение. — Сама убедишься. И вообще, ему очень повезло, что он из Южного Боливареса. Если бы был боливиано, а не демоном, мне пришлось бы его убить, как я убью остальных боливианос.
— Хуа-ан!
Глаза Селесты зло сверкали, вот-вот молнии посыплются, но я был твёрд, как никелевый астероид:
— Я сказал — ты услышала. И не говори потом, что лично тебя не предупреждали. Диктуй его номер.
— Но…
— …Здравствуй, дорогой! — произнес я, когда абонент, суровый низкий голос на том конце, ответил. — Меня зовут Хуан, я школьный друг Селесты. Она в безопасности, с неё ничего не случилось, и какое-то время побудет у меня. Ты слушай, что тебе говорят, придурок! — повысил я голос, поскольку собеседник, как истинный латиноамериканский мачо, тут же попытался взять разговор в свои руки, переходя на личности и не совсем цензурные слова в мой адрес. — Слушай и запоминай, второй раз я звонить не буду! Селесту преследовала машина с некими придурками, предположительно гаучос. Мы их слегка убили, изрешетив машину из винтовок. …Да не твою, их машину, маму твою с крыши купола! Слушай, ты можешь помолчать хоть немного?!..
Абонент заткнулся. Сразу бы так.
— Твою машину, скорее всего, эвакуирует гвардия, она как бы… На месте преступления. Самому же тебе сейчас от греха лучше скрыться, лечь на дно. Хотя бы на несколько дней. За пределы района ни ногой, иначе за последствия не ручаюсь — гаучос парни горячие, и им нужен козёл отпущения. …Это всё. Пока не звони и не ищи, ни меня, ни её. Надо будет — сам с тобой свяжусь. …До скорого!
— Экий он у тебя… Конфликтный! — облегченно вздохнул я, разорвав соединение.
— Он меня убьёт, — констатировала девушка. — Он знаешь, какой собственник?
Я пожал плечами.
— Мне плевать. Ну что там? — Это я слушающей общую линию Кассандру, с кем-то в момент моего эмоционального звонка перебросившаяся короткими фразами. — Гарсия?
— Гарсия, — кивнула итальянка. — Сказала, ждать ещё немного. Вопрос в стадии решения.
— Ну, вот и отлично.
Вопрос решился быстро. Я всё больше и больше уважал Железную Сеньору — пройти бы стажировку под её началом! Через пятнадцать минут наша машина тронулась, выезжая из подземелий на божий свет, а через полчаса мы въезжали на подземную парковку дома Катарины. «Пятнадцатые» заезжали следом за нами, «гномики» уже были наверху — обе их машины стояли пустые.
— Что, и её возьмём с собой? — тихо хмыкнула Паула, останавливая меня, пропуская остальных в лифт.
— У нас нет выбора, — покачал я головой. — Пускай. Несколько дней поживёт у Катарины, а потом никому не будет интересна.