Воцарилось молчание. Причём основным мотивом его было изумление. Всех девчонок, а не только хранителей.
— Но мы же… — Анариэль чуть не плакала, обиженно хлопая глазами. — Мы же старались! От чистого сердца! Последнее оторвали от себя!..
— Если бы не старались, я бы обошелся без вас, — отрезал я, однако взяв менее категоричный тон. — И очень благодарен вам — всем вам. Но с другой стороны, это и хорошая новость — я вооружу всех, кто придёт, кто захочет помочь. — Я подмигнул ей и улыбнулся. — В том числе ветеранов. — А это взгляд на Катюшу, которая понимающе кивнула в ответ. Несколько ветеранов уже работали, кто-то взяв выходные и отпуска на работе, кто-то чувствуя скуку дома, устав от ухода за детьми и мужем.
— Ну ты и хорёк! — Оливия, сидевшая во время последней перепалки тише воды ниже травы, заливисто засмеялась. — Всех сделал! Я знала, до последнего чувствовала, что ты что-то припрятал, какой-то козырь! Вот сукин сын!..
— Полегче с эпитетами, — улыбнулся я в ответ и почувствовал, что обстановка начала разряжаться. А хранители, «облагодетельствовавшие» меня оружием и вновь почувствовавшие, что могут крутить пальцами, снова остались у разбитого корыта своей гордыни. Ну что ж, раз иначе жизнь не учит…
Наш кортеж въехал в ангар. Тот самый, где пытали Иудушку. Мы заняли его позавчера, нагло, открыто, никого не стесняясь, собираясь сделать из него свою временную базу. Ну, а где ещё, как не на самом видном месте под боком у врага?
Эскадрону боливианос ангар не был нужен, да и вообще никому не был нужен — здесь обитались одни бомжи. А на бомжей нам было плевать — переночуют в другом месте.
Нас почти не пасли. Лишь вчера недалеко от ангара встала машина эскадрона. Постояла-постояла, и свалила. Больше никого не видели, на контакт никто не шел.
Девчонки, дабы хоть как-то избавиться от ядовитого запаха бомжатни, приволокли откуда-то роботы уборщики, два штуки, и весь день вчера и сегодня драили тут всё, одновременно укрепляясь на случай атаки. Пока без оружия укрепляясь, лишь наваривая купленным вчера же сварочным аппаратом укрепления, заваривая лишние люка и входы. Когда перегоним сюда оружие, вместо ангара тут будет настоящая крепость. Единственное, чего стоило опасаться, это визита гвардии, но «по понятиям» криминального мира, подключать правопорядок «западло», потому в то, что сотрудники в голубой с золотым форме объявятся, мы верили не сильно.
Сегодня охранять объект (и заодно похозяйничать в нём) оставили троих ветеранов Катарины. Их я собирался вечером сменить на уставших уже от моих бесконечных разъездов «пятнашек». А заодно пусть Маркиза, Жан-Поль и Мелани всё осмотрят и обсудят фронт работ. Но в данный момент было ещё одно дело, неожиданно всплывшее сегодня, которое требовалось спешно завершить, ибо прожекты на завтра были просто наполеоновские.
— Привет, — вылез я из машины вслед за Кассандрой и Сестрёнками, взяв за руку Селесту. — Ваша подопечная тут нажаловалась, плохо её охраняете. — Расплылся в улыбке.
Сандра, встречающая меня возле их «рабочего» «фуэго», улыбнулась.
— Хорошо охраняем. Это она сама. Единственный раз оставили в городе… И сразу приключения нашла!
С Сандрой я связался почти сразу же, как только подобрал Селесту. То есть, когда выяснил, что в присутствии бывших хранительниц бандюки её не трогали, боялись. А это была, пожалуй, самая важная информация по нашей проблеме.
— Ладно, нашли? — перешел я к делу.
— А как же. Да она не особо и скрывалась. И не отмазывалась — сразу всё выложила. — По лицу Сандры пробежала тень сожаления, что не удалось сделать предмету разговора очень больно. Она махнула рукой, и из «фуэго» вылезла ещё одна знакомая мне личность с позывным Натали, за шкирку волочащая… Незнакомую девицу. Но девицу с гонором, разодетую в «прикид» одного из модных протестных молодёжных направлений. Фиолетовые брови, голубые волосы и розовые туфли… Ну, и вообще вся такая разноцветная. И даже по беглой оценке, очень и очень наглая. Правда, с синевой на лице, но били явно для острастки, не в силу.