Оставив охрану во внутреннем кольце, капитан, после недолгих, но ощутимых раздумий уверенно вышел вперёд. Нино Большая Пушка… Интересное прозвище, типичное для криминального мира. Имеется в виду не та пушка, которой стреляют, а та, которой делают детей. Как сказал Майк, копаясь в его досье, прозвище было дано ему во времена далёкой юности, когда состояние под кодовым названием «башню сорвало» является для человека обыденным, а каждая вторая, если не первая юбка…
Ну, в общем, в юности этот тип был знаменитым мачо. Теперь он — седовласый старец в костюме от Феррари[2], но прозвище…
Мои интуиция и оценка выдали относительно этого бывшего мачо мало информации, но не потому, что он хорошо владел собой. Просто ничего эдакого в нём я не увидел. Обычный «управляющий» небольшой бандой с набором требуемых для работы, а значит ожидаемых подсознательно характеристик. Внешне сух. Жилист. Подтянут. Однако морщины начали свою работу, выдавая возраст мудрости. Хотя, судя по выражению лица, мудрым назвать его нельзя, скорее всего у камаррадо необычайно развита интуиция, помогающая удержаться на занимаемом месте. Ум присутствует, но не чрезмерном уровне — иначе бы он добился куда больших высот в криминальном мире. Зато на лице хорошо читался опыт; Нино знал, что почем в этом мире и чувствовал себя, как рыба в воде, даже тут, в ангаре, в кольце враждебного до зубов вооруженного окружения. Я невольно зауважал его — смелый чувак, а смелые, даже очень плохие люди, достойны уважения. Я своим существованием и нестандартным поведением его озадачивал, поскольку не подчинялся привычным законам, однако так же он знал, что появление дивергентов естественно, это такой же закон любой системы, как и наличие самих законов системы. И система, внутри которой существует наш мир, сама рано или поздно уничтожит меня, как запрограммировано уничтожает всех мне подобных, всегда, что бы мы о себе ни думали. Научным языком это называется саморегуляцией. Слышал Нино это слово, нет, но суть процесса понимал, и главной на сей момент задачей видел — как не попасть под раздачу. Ибо система в целом проблему решит, меня уничтожит, но он, единственный и собою особо любимый, может и не успеть до этого момента дожить.
Итак, бывший мачо подошел, свысока оглядел меня, вставшего в расслабленной позе, сложив руки на груди, привалившись задом к капоту одной из машин. Презрительно выдавил:
— Я тебя слушаю. Ты хотел меня видеть?
— Знаешь, Нино, пока мне не показали твоё изображение, я тебя другим представлял, — улыбнулся я, сбивая с оппонента спесь. Нет ничего хуже, чем когда разговор идёт не по твоему сценарию. И ещё хуже, когда собеседник насмехается над твоей сосредоточенностью и твоими аргументами, причем совершенно по-детски, низводя серьёзный разговор о жизни и смерти на уровень дешевой сетевой юмористической передачи.
— И каким же ты меня представлял? — ухмыльнулся капитан, но чересчур наигранно. Есть, правила приняты, он меня поддержал — ответил. Впрочем, не мог он их не принять, не вижу ни одного аргумента в его положении, чтобы дать мне окорот. Я улыбнулся и продолжил навязывать свой сценарий разговора:
— Эдаким молодым мачо. Энергичным, эксцентричным и безумно импульсивным.
Долгая-долгая задумчивая пауза. Нино не дурак, взвешивал возможности той или иной стратегии разговора. Но ни к какому выводу не пришел и решил тянуть время.
— И как тебе отличия?
Я скупо пожал плечами.
— Мне кажется, что лучше бы ты был мачо. Тогда тебе можно было простить некоторые ошибки, которые не позволены седовласым воинам.
— Ты имеешь в виду свою девочку, — констатировал он. — Что допустил то, что произошло.
— Не только. Ещё и себя. И королеву. И сеньору Гарсия. Как ты на всех «забил» свою Большую Пушку. Юнец-мачо на твоём месте… — Я скривился. — Его пристрелили бы сразу, но на ситуацию посмотрели бы с пониманием. Что взять с юнца-мачо? Ты же смешон в своём невежестве и непрофессионализме, а это хуже быстрой смерти зарвавшегося юнца. Умирать мучительнее.
— А ты философ! — покровительственно усмехнулся капитан.
— Стараюсь. — Я пожал плечами. — Но разговор не обо мне. Нино, ну, в самом деле, Сколари надо было во что бы то ни стало подставить племянника, но так, чтобы его никто не заподозрил, или хотя бы не мог открыто предъявить. Пепе — король, а короли никогда не страдают; вместо королей на плаху всегда восходят министры. Не знаю, что обещал ему сеньор Октавио, как убедил, что может защитить от гнева Веласкесов, но и без этого если бы операция прошла как задумано, Пепе остался бы в стороне. А ты, капитанская твоя морда, о чем думал? — перешел я на ироничный тон. — Ты же и есть тот министр, кто взойдёт на эшафот вендетты Веласкесов. И поверь, быстро умереть тебе не дадут. Плюс, твоя семья и деньги, что припрятал для потомков — их, считай, уже нет. Не станет, как только тебя заберут. Как только я включу зеленый свет, признав тебя недоговороспособным.
2
Франческо Феррари. Модельер, изысканный кутюрье; в качестве эпизодического персонажа появится в дальнейшем. Ничего общего с современными нам спортивными машинами не имеет.